— Не потому ли она в трауре, что черный цвет ей чрезвычайно к лицу? Ну да правда твоя, князенька, что-то я слишком разболтался, как бы греха не вышло. А я так думаю — раз хозяюшка наша появилась, значит, скоро и ужин подадут!
Нужный дом находился на краю поселка, на приличном расстоянии от соседей. Поселок был старый, обжитой, расположен в хорошем месте — лес вокруг, озеро близко, и Ленская представила, как раньше летом дома были набиты дачниками и воздух звенел от детских голосов. Теперь старых домов почти не осталось, да и новых не было видно за высокими заборами. В поселке стояла тишина — осень, день будний, лишь изредка за заборами порыкивали собаки.
Машина ехала по улице на малой скорости — торопиться было некуда. После доклада начальству Ленской велели сидеть тихо, вести себя осторожно и не соваться в пекло поперед ОМОНа. Несмотря на то что рассказ Ленской вызвал у начальства здоровый скептицизм, ей доверяли, и за дело взялись крепкие парни в масках и бронежилетах: «Питерский душитель» — преступник серьезный.
Так что торопиться не следовало, чтобы не болтаться под ногами у оперативников в момент ареста убийцы.
Забор был глухой, железный, очень высокий, выкрашенный унылой темно-коричневой краской, камеры на воротах не было, зато поверху забора в несколько рядов протянулась колючая проволока. Ворота были закрыты, хотя Ленская знала, что бойцы ОМОНа уже внутри. При их приближении с негромким скрипом открылась калиточка рядом с воротами и выглянул парень, уже без маски.
— Нет никого, — сообщил он, — дом пустой. — И, заметив, как вытянулось от расстройства бледное лицо Ленской, добавил: — Непохоже, чтобы он навсегда отсюда слинял, просто в отлучке находится.
Выбираясь из машины, майор Ленская едва сдержала стон: простуда прошла, но сегодня ночью у нее ужасно разболелась поясница, нельзя было лежать ни на спине, ни на боку, а о том, чтобы сесть, не могло быть и речи. Утренний кофе она пила стоя, держа спину прямо, как стойкий оловянный солдатик. Сердобольная соседка налепила ей обезболивающий пластырь, кожа под ним противно залипла, однако удалось сесть в машину — стоя ведь можно только в автобусе ехать.
Просторный двор был вымощен каменной плиткой, не было там ни клумбы, ни деревца. Двери дома удалось открыть с трудом — замки были швейцарские, надежные, но никакой электроники, видно, хозяин на новые технологии не слишком-то полагался. Ленская прошла через прихожую, миновала просторную кухню, увешанную сияющими кастрюлями и сковородками, мимоходом удивившись, для чего одинокому человеку столько посуды. Ведь с самого начала ей было ясно, что живет в доме один человек, причем мужчина. Майор не смогла бы объяснить внятно, как она это поняла, просто догадалась — возможно, по той стерильной чистоте и порядку, который не смогли нарушить даже нагрянувшие сюда бойцы ОМОНа.