Ну, это было позже. А тогда…
— А любимый анекдот? — задал я второй вопрос.
— Я их не запоминаю… Может быть, неприличные. Но неприличные я вам рассказывать не буду. Неприлично.
— Как вы сейчас относитесь к Трусу?
— Хорошо. Как и раньше.
— Сыграли бы вы его сейчас по-другому?
— А зачем? По-моему, образ героя был сыгран неплохо, — улыбнулся Георгий Михайлович.
«Еще как хорошо!» — подумал я про себя.
— Георгий Михайлович, что вас радует в сегодняшней жизни? Что огорчает?
— Все огорчает. Но видите ли, Лева, я и в горьком нахожу радость. Знаете, что мне больше всего не нравится? Монотонность жизни…
Я мысленно присвистнул. Это у Вицина-то монотонность в жизни? У которого, на взгляд кинозрителя, вся жизнь — сплошной праздник?
Георгий Михайлович продолжил:
— Жизнь коротка. А надо снимать штаны, надевать штаны. Чистить зубы… Ехать на репетиции. Не нравится мне проза жизни.
— И вы… о чем-нибудь жалеете?
— Нет, не жалею. Я не воспринимаю жизнь всерьез.
— Идете по жизни смеясь?
— Пожалуй. В годы моей озорной театральной юности один пожилой актер, утомленный жизнью и трагическими ролями, глядя на мои ужимки и прыжки, мрачно, но с некоторой завистью произнес: «Обезьянка… Дурачок… Шут гороховый!»
— Ваши любимые роли в театре? В кино?
— В кино — сэр Эндрю в «Двенадцатой ночи», тот же Трус… В театре — в пьесе Островского «Невольницы» роль пьяного слуги Мирона.
— Насколько я знаю, вы — самый известный киноалкоголик в стране, но не курите и практически не пьете. Как же вам удается?..
— Точно сыграть алкашей? Именно поэтому и удается. Трезво оценить пьющего может только непьющий… Потому я так хорошо играю алкоголиков. Пьяный артист на сцене и в кино не сыграет пьяного.
— В таком случае, Георгий Михайлович, какой ваш любимый напиток?
Вицин призадумался.
— Клюквенная настойка.
Я рассмеялся:
— Да нет… Не алкогольный. Безалкогольный.
— Компот… Нет, все-таки кисель. С молоком.
— А какая ваша последняя роль в кино?
— В новеллах Боккаччо «Декамерон». Там я играю в пикантных сценах сексуально озабоченного аптекаря.
«Ого! — подумал я. — Это в его-то возрасте».
— Как-то в интервью корреспонденту «Московского комсомольца» вы сказали, что все интервью вранье…
— Я так сказал… Что ж, бывает… Забываешь иногда даты… своих педагогов… Называешь одни даты, одних учителей… А на самом деле были другие… Но ведь не со зла.
— Как вы думаете, кем бы вы стали, если бы не состоялись как артист?
— Скульптором. И не только потому, что мне нравится эта профессия. А еще потому, что в ней больше свободы. Артист все-таки профессия зависимая.