Я, значит, сижу на бруствере окопчика, портянки перематываю. И вдруг появляется передо мной лицо. Не человек, а одно лицо, крупное, как в кино во весь экран. Странное лицо, вроде человеческое и вроде нет. Уставился я на него, он на меня, а глаза у него умнющие, насквозь видят. И тут он говорит… Заметьте, Володя, говорит, а губами не шевелит…
— Пойдем-ка, — говорит, — парень, со мной.
Ну, я не то пошел, не то уж не знаю как, а только вижу: это уже не Земля. Совершенно незнакомый пейзаж, черные оскаленные горы на горизонте, солнце не солнце, а рыжая тусклая копейка, и под ногами вроде какая-то жидкость, хотя и не проваливается. Он идет рядом со мной, почти человек, но все пропорции и все остальное… словом, явно не человек. И еще… это я не сразу заметил… весь я покрыт тонкой прозрачной пленочкой, с головой и сапогами, только автомат поверх нее да ремень с подсумком. Когда, что — не знаю.
Тут выскакивает бог весть откуда стайка молодежи. Тот, что со мной шел, в годах был, а эти все мои сверстники, парни и девчонки. Веселые, проказливые, ну и одеты, мягко говоря, по-летнему. Увидели меня, нисколько не удивились, окружили, рассматривают, ощупывают, хохочут.
— Кто это? — спрашивают. — Откуда?
— Наш гость, — говорит мой провожатый. — Помните, я вам рассказывал о трансполярности пространства? Вот, познакомьтесь, потолкуйте…
Понял я, что он их учитель, а я вроде как экспонат, наглядное пособие. Учитель ушел, я остался с ними. Они все один за другим исчезли, то есть скорее сквозь землю провалились прямо на моих глазах, и последняя оставшаяся девчушка с зеленой длинной косой на спине, совсем почти земная девчушка, взяла меня за руку — и мы с ней тоже… не то чтобы провалились, а оказались на лужайке в саду, не то в парке, мягкая зеленая травка кругом, деревья, облака плывут и солнечного света вдоволь, хотя солнца и не видно.
Потолковать нам не удалось, а может, и не хотелось им, было похоже, что они оболтусы-таки, от учителя отделались — и ладно. Зато заинтересовл их мой автомат, упросили и продемонстрировать, как действует. Я дал длинную очередь вверх, с деревьев ветки посыпались. Очень они удивились.
— Для чего это? — один парень спрашивает. Ну, конечно, он не спрашивает и я не отвечаю, но разговор идет нормально, будто так и полагается.
— Стрелять.
— А для чего?
— У нас война — говорю. — Фашистов гробить.
— А что такое война?
— А что такое фашисты?
Странно мне показалось: взрослые ребята, а таких вещей не понимают. Ну, объяснил я им популярно, кто такие фашисты. Никак не могли усвоить, что фашисты в общем-то тоже люди и что человек человека убивает. Начли рассуждать о каких-то непонятных мне материях, видно, пытались уяснить, что такое война. А потом по очереди постреляли из моего «ППШ» и оба диска, понятно, расстреляли. Стало им скучно со мной после этого, и разбежались они кто куда. Только та девушка осталась. С ней-то я и провел весь день в этом счастливом саду… — Вадим Петрович умолк, и волнении прошелся по комнате. — И поверьте, она одна только и поняла все обо мне: кто я, откуда, какой я, что такое война и все остальное.