— Было приятно снова увидеться, — произнес мужчина, протягивая ей руку. — И особенно узнать о вашем таланте.
Она пожала ему руку и почувствовала, как от этого прикосновения у нее по спине побежали мурашки.
— Мне тоже. Удачи в сегодняшней игре.
— Кто это? — спросил Джек, когда они шли к Хьюстон-стрит, Проливной дождь прогнал людей с улиц, и звук шагов разносился эхом в тишине.
— Просто один из пассажиров корабля, на котором мы приплыли.
— Я никогда его не видел.
— Он путешествовал первым классом. Мы однажды поговорили, когда я была на палубе, — ответила Бет.
— И что такой франт делает в заведении Хини?
Бет резко остановилась и дернула Джека за руку, заставляя его повернуться к ней лицом.
— Играет в карты, наверное, — насмешливо предположила она. — Но он удивился, снова встретив меня, как, впрочем, и я, Я его совсем не знаю. Даже как его зовут. Так что не ревнуй.
— Я и не думал! — возмутился Джек. — Просто у меня создалось впечатление, что между вами что-то есть.
— Обычное удивление, — отрезала Бет.
— Можно к тебе ненадолго зайти? — спросил Джек, когда они подошли к дому.
— Нет, сейчас уже очень поздно, — сказала Бет, забирая у него футляр со скрипкой.
— Но я тихонько, — произнес Джек.
У него был мальчишески нетерпеливый вид, который всегда ее смешил, но почему-то сегодня Бет разозлилась.
— Я совсем не боюсь, что ты будешь шуметь, — сказала она нетерпеливо. — Я просто думаю, как это будет выглядеть, учитывая, что сейчас уже час ночи. И с нами нет Сэма…
Сэм до сих пор настороженно относился к ее дружбе с Джеком. Но в то же время брату Бет нравилось, что Джек мог в любой момент провести девушку домой и Сэму не приходилось о ней беспокоиться. Он бы даже не узнал, что Джек заходил к ним, потому что часто оставался в баре на всю ночь.
— Я просто хотел обнять и поцеловать тебя, — грустно сказал Джек. — Сейчас слишком холодно и мокро, чтобы заниматься этим на улице. Ты же знаешь, я никогда не сделаю ничего против твоего желания.
Бет придвинулась к нему и поцеловала в губы. В свете газового уличного фонаря черты его лица казались угловатыми, шрам стал более заметным, а кожа приобрела зловещий желтоватый оттенок. Бет совсем не испытывала желания и почувствовала себя виноватой.
— Знаю. Просто я устала и потому сержусь, а ты совсем промок, тебе лучше пойти домой.
— Я люблю тебя, Бет, — сказал Джек, обхватывая ее лицо ладонями. — По-моему, я влюбился в тебя в тот самый миг, когда впервые увидел. Неужели ты не чувствуешь то же самое?
Худшего момента для признания в любви и представить себе было нельзя. И вместо того, чтобы растрогаться, Бет почувствовала раздражение. Если бы она сказала «нет», обиделся бы Джек, но сказав «да», она могла об этом пожалеть.