Ну, знаете, ясность ясностью, а свой свет — это свой свет, — сказал Верблюд и пошел дальше.
Идет он по лесу, поглядывает искоса на свой горб и говорит:
Все мы горбаты, только у каждого из нас свой горб. Иногда вроде и нет его, и все-таки он есть. Вон солнце, все как будто солнечное, а приглядитесь повнимательнее — с пятнами!
Говорит так Верблюд и высоко поднимает свою узенькую головку.
Поглядел как-то Козленок на козла Яшку и видит: рога у Яшки хоть и высокие, но тупые и назад загнуты, а у него, у Козленка, остренькие, прямые, и он ими может ух как боднуть Яшку. И предложил Яшке:
Давай с тобой, Яшка, бодаться.
Яшка лежал в тени под ивой. Отдыхал после еды. Посмотрел на Козленка посоловевшими от жары глазами, сказал тихо:
Иди, милый, куда шел.
«Чувствует, что мои рога поострее, и робеет», — подумал Козленок и топнул тоненькой ножкой:
Я пришел бодаться с тобой. Становись.
Но вставать Яшке не хотелось: он сытно поел, да и жарко было. Но и не хотелось обижать Козленка: поиграть ему, глупому, хочется.
Сказал Яшка:
Жарко мне. И спать я хочу. Пободайся еще с кем- нибудь.
«А, — думает Козленок, — робеет Яшка. Только такого, робкого, и бодать его». И кольнул Яшку остренькими рожками в бок.
Вставай. Я лежачего не быо. Лоб в лоб давай.
Уйди, не донимай, — фыркнул Яшка.
Не уйду, пока не пободаюсь с тобой. Вставай! — топнул Козленок и еще кольнул Яшку остренькими рожками.
Поднялся Яшка. Перешел под клен к оврагу. Может, здесь даст Козленок подремать ему. Но Козленок увидел — пошел Яшка, подумал: «Испугался. Почувствовал, какие у меня рожки колючие, и отступил!»
Догнал, пырнул Яшку под бок:
Стой! Куда уходишь? Бодаться давай.
Оставь меня, — фырчал Яшка. — Отойди.
Не оставлю. Не отойду. Подставляй лоб, бодать тебя буду.
И Яшка подставил:
Бодай, дьяволенок, шут с тобой.
Обрадовался Козленок. Поднялся на задние ножки и как даст в широкий с проседыо лоб Яшки. И полетел в овраг.
Выбрался наверх, сказал:
А ну, давай боднемся еще раз. Это я поскользнулся.
И еще раз в овраге оказался. Карабкался из него, думал:
«Как так? Мои же рожки и прямее и острее, чем у Яшки, а его почему-то быот крепче. Я вон даже на ногах устоять не могу. Если попробовать еще раз...»
Но поглядел — далеко до крапивы лететь, и не стал пробовать.
Проезжал дедушка Василий по мосту, вез яблоки из колхозного сада. И уронил одно в речку. Подхватила его речка и понесла, приглядываясь, кому бы подарить. Увидела — Енот с бережка ладошки полощет, подкатила ему:
Угощайся.
Обрадовался Енот красному яблоку. Ест, думает: «Это, наверно, речка за то мне подарила его, что я ее проведать пришел. Что ж, я и завтра приду».