«Нет, когда-нибудь я точно нарисую все это», – восхищению Владимира не было предела.
Белые и кремовые кувшинки, светились изнутри зеленоватым огнем и выглядели маленькими ночными светильниками. Было такое ощущение, что кто-то специально обсыпал их порошком белого фосфора – они горели таинственной, притягательной зеленью.
Но берег был пуст. Русалок отчего-то не было видно. «Виктор запретил им заниматься любовью, пока не пройдет две луны, – вспомнил Владимир. – Либо они настолько послушны, либо давно разбежались по лесу. Но как? У них ведь нет ног. А может, это сатиры повылавливали их из воды и утащили в кусты – путать волосы и заниматься развратом?»
Махнев, стараясь ступать осторожно, подошел к воде. Сердце стучало так, что закладывало уши.
– Глаша, ау, ты где? – громким шепотом прошелестел Владимир. – Иди ко мне милая, я вернулся за тобой.
Его призыв не остался незамеченным. Серебристая гладь заволновалась, забурлила множеством пузырьков, похожих на ртутные шарики, и на поверхности показалось несколько прекрасных головок. Их было меньше десяти – всего пятеро.
«По-видимому, другие уже определились с ночным досугом», – летуче рассудил Владимир.
Русалки довольно резво замолотили плесами, заработали руками, мгновение – и они выскользнули на влажный, песчаный берег.
– Месье Махнев, вы принесли ореховый прутик? – с замиранием в голосе спросила одна из русалок.
– Да-да, – растерянно ответил Владимир. Его рука нырнула в карман брюк. Карман был пуст!
«Я же оставил прутик в шалоновом сюртуке, а он висит в спальне! – осенило его. – Как, я мог забыть? Вот, шляпа! Так торопился, что забыл».
Черноволосая русалка перехватила растерянный и обескураженный взгляд Махнева.
– Девочки, этот барчук забыл прутик! – истерически завизжала она и с силой ударила по воде мощным хвостом.
Владимиру показалось, что его облили ушатом холодной воды. Рубашка и брюки вмиг промокли – хоть отжимай.
– Безжалостный негодяй! Эгоист! О чем ты только думал?! Лучше бы ты голову свою забыл! – подхватили другие. – А давайте его утопим!
– Нет, уж лучше мы откусим его противный, никчемный фаллос! – встряла третья и мстительно щелкнула острыми, белоснежными зубами.
– Почему, никчемный? – глупо спросил Владимир и попятился. – Мой фаллос еще ни разу не подвел меня, и не оставил ни одну даму неудовлетворенной.
– Скотина! Он еще издевается. Твой фаллос никчемен, потому, что мы не можем им воспользоваться! – ответствовали взбешенные наяды.
– Тише сестры, он пришел за мной, – услышал он знакомый, тихий голосок.
Откуда-то сбоку из зарослей высокой травы подплыла русалка, похожая на Глашу.