, иные меня разочаровывали… И вот что я тебе скажу, любезный бонмотист
[41].
Ты срамников стыдить решился,
В «своем глазу бревна не видел».
Ты, милый мой, перестарался —
И этим слуг моих обидел.
Но наши – коротки обиды.
Кого хотим – обидим сами.
Виктор остановился, щелкнул каблуками, укоризненный взгляд прошелся по спине несчастного Владимира. Затем он присел на край широкой кровати.
Ну ладно уж, поспи немного.
Проснешься – будь готов
Бесовское ученье постигать.
Я научу тебя со мной не спорить,
И местных грешников любить и уважать.
А будешь кочевряжиться и фыркать —
В котел отправлю!
Понял? Нет? Молчишь…
Я в лучшие места тебя «оформил»,
А ты еще бунтуешь и гундишь!
И имя Боженьки припомнил…
Дурак! За это ж могут навсегда убить…
И прах развеять в черной бездне
И имя навсегда забыть.
Да, да, забыть!..
Рука демона легла на плечо Владимира. Тонкие пальцы приподняли лоскут оторванного рукава, легко коснулись спутанных волос своего подопечного. Лайковой перчаткой он смахнул песок со спины Владимира. А после достал из кармана кружевной батистовый платок и с выражением легкой брезгливости обтер им свои изящные ладони. Спустя мгновение он продолжил более нежным тоном:
Володя, вроде ты не глупый,
Безумствовать? Тебе? – грешно!
Пойми, ведь Старику не слышно
Твоих кривляний:
«Господи, за что?!!!»
Ведь я с тобою благодушен: кормлю, лелею и учу.
Но будь и ты ко мне послушен —
Пойми, как лучше я хочу…
Твоя душа – моя награда за службу верную Отцу,
А ты мечтаешь о разлуке…
Неужто веришь, отпущу?
Виктор усмехнулся и еще раз пристально посмотрел на Владимира.
– Ты видишь, Володенька, как я забавляюсь с тобой? Даже стихами научился разговаривать. Не всегда удачно, но все-таки… – Виктор хмыкнул и нахмурился. – Надо же, спит аки младенец! Неужто и впрямь так устал? Батюшки, в шевелюре-то седые волоски появились. Ах-ах, нежное дворянское отродье! А что же ты дальше то будешь делать? А ты, вообще, зачем к бабушке-то поперся? Сидел бы дома сиднем, так нет же – пустился «во все тяжкие». Парасоль хотел вернуть? Ну-ну… – демон расхохотался.
Кружевной зонтик Полин валялся рядом с кроватью Владимира.
* * *
«Как болит голова… Надо вставать», – мутный взор скользнул по проему окна. За ним тлел все тот же серый, унылый день. – «Укатали Сивку крутые горки… Ишь, умник, насмешничает надо мной. В лучшие места меня «оформил». Да в гробу я видел ваши лучшие места!» – на зубах скрипел песок. Владимир сплюнул на пол. «Благодетель нашелся… То с бабками меня знакомит, то крокодилов натравливает, то львам готов отдать на съедение, то в небо швыряет, то песочные бури устраивает. И это – лучшие места?! – Владимир злился. – А вот возьму, и вообще не встану. Мне некуда идти – буду лежать, пока ИМ не надоест. Весь век буду лежать, пока ОНИ меня заново в другую жизнь не впихнут! Я же помню – их «Главный» говорил: поспи немного, век пройдет, и все такое… Поспи, я разбужу… А тут, какой уж сон? Львы-то настоящие были! Во сне таких не бывает. А кровь!? Меня до сих пор мутит от воспоминаний о кровавых реках».