— Это значит, что мне нужно убить. Веками я не был никем, кроме смерти, не рассуждая, лишь следуя долгу. Но теперь…
— Но теперь мы закончим говорить о моем прошлом или я ухожу.
Дакийский хотел было что-то ответить, но передумал и сказал:
— Отлично. — Проводив ее к дивану, он вручил ей ее напиток и поднял свой кубок. — О чем бы ты хотела поговорить? Я подстроюсь под тебя.
— Ты знаешь обо мне больше, чем я предполагала. Я же очень мало знаю о тебе и твоем роде.
Очередной хмурый взгляд.
— Я не привык объяснять, кто я есть. Если только не кому-то, кого собираюсь убить. К тому же, то, кем я был последние девятьсот лет, резко изменилось за последние двадцать четыре часа.
Кас говорил, что Дакийскому не меньше восьмисот лет. Но услышать это из уст самого вампира…
— Ты старше меня больше, чем в сорок раз?
Его точеные скулы покраснели?
— Плюс-минус.
— Тебе было… плюс-минус… восемьсот восемьдесят лет, когда я родилась!
Понизив голос, он сказал:
— Теперь ты знаешь, как долго я ждал, когда ты придешь в этот мир.
Теперь Беттина почувствовала румянец на своих щеках.
— Ты сказал, что ты принц. Твой отец король Дакийцев?
— Мой отец давно мертв. Я один из нескольких претендентов на трон. — Он посмотрел на свой кубок. — Вернее был им.
— Ты действительно не можешь вернуться?
— Нет.
Беттина почти чувствовала вину из-за его потери. Потом она вспомнила, что никогда не просила его отказываться от своего королевства.
— Но теперь ты намерен стать королем Абаддона?
— Я абсолютно к этому не стремлюсь. Однако понимаю, что от меня станут ожидать соправления этой сферой, если я намерен прожить свою жизнь с тобой.
Слова вампира прозвучали так, словно корона… желанная для каждого из претендентов… была неизбежным злом, с которым он готов мириться, чтобы быть с ней. Даже Кас желал взойти на трон, хоть и не сильно.
Беттина взволновано теребила свою маску… сказывались нервы. Взгляд вампира остановился на ее руке.
— Какое оружие на тебя сегодня? — спросил он, указывая на четыре кольца на ее правой руке. — В них должно быть что-то большее, чем кажется на первый взгляд.
Стоило ли удивляться, что дизайн ее ювелирных изделий стал настолько… темным? Иногда Беттине казалось, что она может сойти с ума без этой творческой отдушины.
И вампир почему-то был заинтригован этим.
Опекуны считали ее ремесло унизительным. Каспион почесывал голову, не понимая ее мании творить.
Беттина вспомнила день, когда позвала Раума и Моргану, чтобы обсудить свое образование.
— Я хочу узнать больше о дизайне. И смертные, на удивление, хороши в этом. Они используют компьютеры и инструменты, о которых здесь я могу только мечтать.