Жанна всё рассчитала: дети маленькие, работы по дому много – а тут дополнительные руки. И в первый год приезда она не дала Ангелине сделать самостоятельную попытку поступления в институт. Ангелина нянчила, убирала, готовила и попутно ходила на подготовительные курсы. Тогда и случались с новыми детьми неприятные истории: то, гуляя с Ангелиной, её младшая сестрёнка падала с качелей – да так, что чуть не погибала; то, купаясь в ванной под присмотром Ангелины, падал младший брат и о край ванны разбивал лицо и ломал нос… Разгневанные Жанна и Борис обвиняли Ангелину в злом умысле. Ангелина упорно отмалчивалась. А Лера думала, что Ангелина такой же ребёнок, как и младшие, и ей тяжело видеть истерическую любовь матери к ним. К ней отношение было прямо противоположным. Кто знает, на что могла толкнуть девушку ревность и можно ли за это осуждать её? А Жанна вела себя точно как сказочная мачеха.
Ангелина была всегда виновата: не так оделась: «Ты что, клоун?», что-то недоварила или переварила: «Где у тебя руки?», что-то недоубирала: «Что ты там бурчишь? Недовольна? Пожалуйте за кордон!» Отчим Борис выглядел на этом фоне очень прилично. Он был мягок с Ангелиной, добродушно-равнодушен и необязательно-заботлив. Возил в кино, на концерты, в кафе, никогда не повышал голос. На контрасте отношений матери и отчима Ангелина стала испытывать к Борису непонятное, благодарное чувство. Но ей уже шёл восемнадцатый год, и благодарное чувство стало перерастать в другое, ею ещё не осознанное.
По приезде Ангелина была пышкой – любвеобильная бабушка закармливала внучку. Жанна сразу посадила дочь на диету – зазорно рублёвской девушке иметь такой вес. За два месяца диета и труд сделали своё дело. Ангелина похудела вдвое, и обнаружилось, что у неё красивая фигура. В ней не было материнской красоты, но была молодость и стать. Борису нравилось её восхищённое благоговение, и он старался соответствовать.
– Как мне нравится Боря, – говорила Ангелина Ларисе, которой поверяла тайны, – какой он добрый и благородный.
В другой раз она говорила:
– Может быть, мама найдёт себе другого, более богатого мужчину и уйдёт к нему, а я останусь с Борей и детьми, мы будем жить семьёй.
Лариса только диву давалась таким мыслям девочки. Ангелина научилась огрызаться матери и за глаза звала её «мамашкой». У неё начинали бушевать гормоны, она металась в поисках совета, приходила по ночам к Лере. Но Лера, умотавшись за день, была не в силах вести ночные разговоры. Лариса просто уходила от разговоров на опасные темы. К единственному человеку, который должен был её выслушать и дать совет, к матери – она не подошла. Кончилось всё грустно. Когда под Новый год Ангелина ехала в поезде к бабушке, она отдалась проводнику и получила наконец сексуальную свободу.