Лера помнит, как Коля, раздетый, выбежал во двор на снег провожать её мартовским утром. Он никак не хотел идти в дом и всё держал Леру за руку. После её отъезда он сразу заболел, чего при Лере ни разу не случалось. О нём не подумал никто… Жанна дала Лере отступные деньги, хорошее рекомендательное письмо и:
– Простите меня, ради бога.
«Бог и вас пусть простит», – подумала Лера.
Спасительное подсознание постаралось отключить Леру от картинок прощания, оставив в памяти одну, пронзительно-красивую, последнего вечера: мартовское высокое, прозрачное, сине-лазурное небо, тёмная стрела гигантской ели, устремлённая в него, и у её вершины, справа и чуть ниже, – одинокая яркая звезда…
После «изгнания из Рублёвского рая» Лера два месяца сидела без работы, живя у Ольги.
Ольге, как старой знакомой Леры, неудобно было брать с неё деньги. Поэтому Лера почти месяц подполья дарила какие-нибудь вещи, в основном посуду. Но потом сказала:
– Баста, бери деньги и всё!
Лера ведь уже прекрасно знала финансовое положение «жопомоек» и их подработки нелегалами. Бабка тогда была ещё лежачая – перелом шейки бедра, но с прекрасным девяностолетним слухом и зрением. Ольга в течение месяца скрывала Леру от неё. Закрыв дверь в бабкину комнату, она впускала и выпускала Леру, говоря бабке, что она выносит мусор (дверь-то хлопала), выходит к соседям и т. д. Но потом решительная Ольга вышла на разговор с бабкиным сыном и сказала, что ей необходимо общение, иначе она сойдёт с ума в четырёх стенах. Поэтому на выходные дни будет приходить двоюродная сестра. Сын, который платил Ольге мало, не давал ей выходные дни и часы, согласился. И Лера легально прожила три года своих выходных, с небольшими перерывами, с Ольгой и бабкой, до самой бабкиной смерти.
Бабка Евдокия (царство ей небесное), из раскулаченных тамбовских крестьян, была страшно вредной, жадной и деспотичной. И на редкость живучей. Она быстро поднялась и стала буквально бегать на ходунках по всей квартире, засовывать свой нос во все углы и щели. Она сразу смикитила, что Лера никакая не сестра, и всячески старалась ущемить её: не мойся в ванной – продавишь, не готовь на плите – разоришь, не говори по телефону, не лей воду, не гладь и т. д. Ольга в обиду Леру не давала и давила бабку матом, тем самым затыкая вредный старушечий рот. Бабка всю жизнь всеми командовала – от мужей и любовников до детей и внуков. Первое время между ней и Ольгой шла борьба не на жизнь, а на смерть – кто кого подомнёт. Победила молодость. Этому несказанно удивились и обрадовались многочисленные родственники бабки. Когда Ольга уезжала, они, устав от Евдокииных капризов, пугали её: