У нее на лице вдруг появилось выражение многоопытной женщины. Ксавье сказал: «Удивляюсь...» — но умолк, не окончив. Развязная манера держаться, вульгарные слова как-то не вязались с ней. Ему хотелось ее оборвать, крикнуть ей: «Вы дурно играете свою роль». Он знал, какая она на самом деле. Она была для него как раскрытая книга, он читал ее без труда; у него был этот дар, и он ему даже не очень удивлялся, он уже привык к тому, что видит людей насквозь. Какое у нее было лицо! И он сам вдруг увидел свое отражение в зеркале над комодом — бледное, прелестное лицо, — увидел себя не таким, каким казался себе обычно, а как бы глазами девушки. Как они друг другу понравились!
Он повторил:
— Удивляюсь..
— Чему вы удивляетесь?
— Нет, это вас может обидеть.
— Напрасно вы думаете, что можете меня обидеть!
— Я знаю, кто такая Бригитта Пиан... Дома у нас о ней много говорили все эти годы! Ее называют «мать церкви». Так вот, меня удивляет, что она выбрала в секретарши вас, а не какое-нибудь «чадо Пресвятой Девы Марии»... Вам смешно?
— Мне смешно, что вы себе уже составили обо мне мнение. Кто вам сказал, что я не «чадо Пресвятой Девы Марии»?
— Нет, — возмутился он, — вы совсем не ханжа.
Она спросила:
— А почему я должна быть ханжой?
— Вы были бы ханжой, если бы были «чадом Пресвятой Девы Марии».
— Почему вы так считаете?
Он сказал:
— Вижу...
Она взглянула на него, приоткрыв рот:
— Ну, знаете! — Потом пожала плечами: — Вы просто смеетесь надо мной.
Тогда он сказал:
— Вы думаете, Бог далеко, а ведь он подле вас.
— Бог? Да это же Бригитта Пиан!
Она рассмеялась... Он тоже смеялся.
— Вы правы, что не верите в этого бога: его не существует.
Она сидела на краю постели, отвернув от него лицо. Она заговорила не сразу, подыскивая слова:
— Я не хотела бы, чтобы вы думали, что девушка, ни во что не верящая, должна обязательно...
Она посмотрела ему в глаза и вдруг сказала:
— Я никому не принадлежала и не принадлежу никому...
Он грубо ее перебил:
— Вы с ума сошли! Будто я мог подумать о вас такое. Это ужасно!
— Почему ужасно?
— Для меня ужасно.
Она сидела, скрестив ноги, и улыбнулась, рассеянно поглаживая рукой подушку.
— В конце концов, вы такой же, как и все.
Он пробормотал: «Ну, конечно...» — и покраснел до ушей. Никогда еще он не испытывал такой радости от присутствия девушки, никогда. Такой же, как и все... «Господи, а если я оказался здесь из-за нее?» Если весь путь, который он прошел, вел его в эту комнату, к ней? К счастью, к этому счастью? И он вдруг спросил:
— Как вас зовут?
— Доминика. Я учительница в школе прихода святого Павла в Бордо. Это место я получила благодаря содействию мадам Пиан. У меня нет родных, нет никого, кроме младшего брата, которого я должна содержать. Так что вы понимаете...