– Будьте осторожнее, перед вами на асфальте слой воды. Берегите себя.
Но Романычу, вероятно, всё равно. Не вынимая рук из пальто, он равнодушно перебредает лужу и опирается спиной и затылком на холодный и твёрдый, как асфальт, ствол тополя. Туман, точно мошкара, вьётся, липнет и облепляет и щекочет лицо и шею. Трудно сказать, отъехал лимузин или притаился рядом, в нескольких шагах.
«Не надо сейчас вспоминать о шкатулке, – повторяет про себя Романыч. – Этот странный пластмассовый запах прав. Я всегда не вовремя вспоминаю о шкатулке. Не надо сейчас вспоминать о ней».
И вдруг лицо его уродливо искажается, будто схваченное, сжатое и перекрученное беспощадной рукой.
То ли стучит в тумане волна округлых камней, то ли колёса вагонов натяжно бьют по рельсам.
За окном купе, как кариозные зубы, тянутся руины строений – ферм, коровников, элеваторов. У насыпи стоит тощая бурёнка и, задрав голову, глядит на проходящий состав. Очередной приступ тумана забеливает оконное стекло.
Казарский тонкими заострёнными губами откусывает чай с краешка стакана. Романыч, навалившись затылком на угол купе, вроде бы дремлет. Хотя, похоже, он снова тихо размечтался о доброй станичной бабёнке.
Казарский чётко ставит стакан на столик.
– Ну, как вы себя чувствуете?
– Несравненно лучше.
– Пили всё-таки из фляжки.
– Да, я пил из фляжки. Интересно, что с утра до этого момента вы ни слова не произнесли.
– Не о чём было говорить с утра до этого момента. Видите остатки элеватора? Теперь пора. Смотрите внимательно.
Казарский ждёт и Романыч вынужден открыть глаза и наклониться вперёд.
Словно костяшку домино, Казарский выщёлкивает на стол красненький кругляш.
– Скажите мне, что это такое.
Романыч поднимает кругляш двумя пальцами, как жука, и бегло рассматривает.
– Это знак ордена «Красная звезда». В хорошем состоянии. Откуда он у вас? Дорого заплатили?
– Нет, не очень.
– Тем не менее, вы стали жертвой обмана. Это «новодел».
– Прошу уточнить.
– Судя по номеру – обратите внимание – эта вещичка изготовлена ещё до войны, год тридцать девятый, сороковой. Возможно, таким орденом могли наградить за Халхин-Гол или за финскую. А выглядит как новенький – видите, состояние металла, эмаль. Вот здесь только какая-то плесень.
Лизнув подушечку большого пальца, Романыч трёт металл, снова лижет и снова трёт. Внезапно Казарский коротким движением выдёргивает кругляш у него из руки.
– Негигиенично, – говорит он и, откинув столик, встаёт лицом к лицу к окну.
– Вы действительно кое-что понимаете.
И продолжает, глядя в глаза своему отражению:
– По нашим данным, они имеют пособников среди местного населения. В этой деревне, Красный Кут. Их встречают, укрывают, кормят, пытаются оказать медицинскую помощь. Наша задача – выявить пособников, и через них выйти на банду. Отсюда следует проблема: неизбежность контактов с местным населением.