В отношении более умеренной критики второго типа ученые говорят: «Мы согласны, что страдания животных нужно сводить к минимуму, но это не так просто. В последнее время многое делается для того, чтобы эксперименты были как можно менее болезненными и чтобы этим процедурам подвергалось как можно меньше животных, а там, где возможно, вообще обходились без них. Благодаря этому можно ожидать, что число животных, ежегодно погибающих в лабораториях, будет неуклонно снижаться». Однако, как показывают приведенные мною цифры, все это далеко от истины. Более щадящие методы внедряются отнюдь не повсеместно, а исследовательские программы приобретают все более широкие масштабы. Кроме того, по словам специалистов, одна из основных проблем состоит в том, что эксперименты невозможно ограничить теми сферами, которые непосредственно и очевидно связаны с конкретными формами страданий. Многие из величайших и наиболее полезных открытий совершаются в результате экспериментов над животными в ходе чистых, а не прикладных исследований. Утверждение, что опыты над животными не должны проводиться, поскольку в данный момент их результаты не имеют очевидного применения в медицине, равносильно попытке застопорить научный прогресс в целом.
Этот тезис вызывает все большее беспокойство у наименее эмоциональных и наиболее образованных критиков. Как далеко, выражаясь словами Дарвина, должны зайти «реальные исследования», прежде чем на сцене появляется «мерзкое любопытство»? При чтении некоторых научных журналов, особенно по экспериментальной психологии, невозможно избавиться от ощущения, что кое-кто из исследователей зашел слишком далеко. Именно они порождают в обществе сомнения относительно целесообразности научных исследований в целом. Часть экспертов считают, что пришло время радикально пересмотреть многие исследовательские проекты, иначе в долгосрочной перспективе научному прогрессу будет причинен большой ущерб.
Зададимся вопросом, почему контакты между человеком и животным в лаборатории вызывают столь ожесточенные споры и такую сильную озабоченность. Ответ вполне и даже слишком очевиден: хотя и соглашаясь с тем, что эти действия оправданны и необходимы, мы не можем смириться с мыслью, что человек причиняет животному страдания. Ну а как быть с тем, кто, обнаружив у себя на кухне мышь или крысу, убивает ее палкой, или с тем, кто оставляет на кухне приманку с ядом, обрекая ту же мышь или крысу на смерть? Мы не критикуем их. У нас не учреждаются общества защиты синантропных грызунов – мышей и крыс, населяющих наши жилища, но именно эти животные, только использующиеся в научных экспериментах, вызывают столько комментариев. Умерщвление дикой крысы одобряется, так как она может быть источником инфекции, а лабораторной порицается, хотя ее смерть тоже способствует предотвращению распространения болезней.