Собственно говоря, многого Лёха наверняка не разузнает, ведь среди патриотов сошка он мелкая, в святая святых его не допускают и в тайные планы не посвящают, однако журналист он на местных медийных просторах всё-таки признанный, и с его мнением считаются. Некоторой информацией разжиться он наверняка сумеет, параллельно прозондировав, кто такие убитый Скворечников и Костик с белыми «Жигулями». На всякий случай, я не стал расписывать, как Костик спас меня от смерти. До конца Лёхе я пока не доверял — мало ли что ему придёт в голову завтра! Пойдёт и выложит всё, что разузнал от меня, а потом на меня с десяток таких костиков охотиться начнёт!
Мы договорились, что на время я уйду в глубокое подполье, а связь с ним буду поддерживать по телефону. Лёху это, кажется, воодушевило — ещё бы, не каждый день провинциальному журналисту выпадает возможность поучаствовать в самом настоящем детективном расследовании!
Попрощались мы довольно тепло, и не помешал этому даже недовольный скрип Верки, которая заранее подготовилась к неминуемому скандалу, не очень хорошо представляя, о чём мы беседовали.
По дороге к Вале я стал неожиданно для самого себя размышлять о том, какая странная штука судьба. Всё, что копится в душе годами — обиды, переходящие в злобу, неприязнь и отчуждение, — всё это, по сути дела, противоестественно и глупо. А мы копим в себе этот мусор и всё никак не хотим с ним расстаться. Однако стоит переступить какую-то грань, и тотчас появляется надежда. Задумываешься, стоит ли тратить на это время, которого нам и так никогда не хватает на что-то доброе и хорошее? И тут же в душе рождается необычное доверие к окружающему миру, какое-то запоздалое и виноватое сожаление…
До последнего времени я Лёху терпеть не мог, внутренне заклеймив флюгером и подонком, всегда скрывавшим своё гнилое нутро, но столкнулся с ним сегодня поближе и понял, что мужик он по-прежнему неглупый, сам себе на уме и здравого смыла ещё не утратил. Другое дело, что запутался в своих исканиях, наслушался каких-то бредовых идей и за неимением собственных принял их за истину. Так ведь не один он ошибается. У многих в голове такая же каша. Наверняка и я не исключение…
Уже в сумерках без особых приключений добрался я до Валиного дома. Лишь поднимаясь по лестнице, я почувствовал, как смертельно устал за этот бесконечный сумасшедший день. Растянувшись после горячего душа на диване, я поплыл окончательно и не смог бы пошевелить даже пальцем, если бы потребовалось. Перед тем, как провалиться в тяжёлый и беспокойный сон, я успел лениво подумать о том, что так и не дозвонился до Толика, а это очень не помешало бы. Но ничего, завтра дозвонюсь. Будет день, будет пища. Только бы этой пищей не подавиться…