Герцог недооценил народной любви к Кристине — или же, напротив, все предвидел и вел рискованную политическую игру. Разразился настоящий скандал на государственном уровне, бурно обсуждаемый в газетах и в Парламенте. Как спасти Кристину для нации? Фонд собрания национальных произведений искусств передал тридцать две тысячи фунтов, чтобы выкупить картину, но эта сумма была значительно меньше требуемой. Казалось, все потеряно, но Кристина на холсте продолжала сохранять полное спокойствие. Она и не такое пережила, только в прошлый раз спор происходил между королями, а теперь между государственной и частной коллекциями. Она продолжала понимающе улыбаться и, как выяснилось, не зря. За минуту до отплытия корабля, на который погрузили картину, стало известно, что недостающую сумму доплатила неизвестная женщина, и «Кристина Датская» осталась в Национальной галерее. Кажется, герцогиня Миланская действительно знала себе цену.
Билли был горд тем, что ему удалось так много найти. Таким образом он участвовал в моем проекте и как бы становился на один уровень со мною. Кроме того, теперь Билли сам хотел работать с портретом. Он сказал, что Кристина одна из тех женщин, которые, раз очаровав, больше не отпускают. Он использует ее образ в своем проекте как ответ на экспозицию Национальной галереи. Но в отличие от меня Билли больше интересовался меховой накидкой Кристины, чем мыслями, роившимися в ее голове.
Я была очень довольна таким началом. Но потом в записях Билли я наткнулась на упоминание о втором портрете Кристины и похолодела. Портрет был написан пять лет спустя, когда она опять была в трауре, на этот раз по своему второму мужу, герцогу дю Бару. На Кристине такая же одежда, как и на картине Гольбейна, но здесь она изображена по пояс; она держит молитвенник, и на руках нет перчаток. Пальцы усеяны кольцами. Ее чистота, казалось, испарилась. Неужели этот фламандский художник не сумел понять ее загадочный образ, или, может, ее жажда жизни действительно погасла? Как и Гольбейн, Михаэль Крокси рисовал Кристину заочно. На самом деле он никогда не видел ее. Надеюсь, он просто неудачно воссоздал эскизы. В то время Кристина была вдовой с двумя детьми на руках и перспективой прожить остаток жизни в одиночестве. Эти подробности меня расстроили. Почему меня так занимает история ее жизни? И почему, думая о ней, я начинаю бояться за себя?
Я не могла удержаться от проведения параллелей между нами. Мои отношения с Эйданом за последние месяцы совсем разладились. И я полагаю, это большей частью моя вина. Я часто бывала целиком поглощена работой и ничего ему не сказала об эпизоде с шантажом, что дало Эйдану справедливо считать, что, если наш роман и важен для меня, искусство все же стоит на первом месте. И это действительно так. Это был осознанный и необходимый выбор. Для меня, как и для Кристины, всегда было важно чувствовать себя хозяйкой своей судьбы, — это своеобразный способ защиты.