Я приняла душ и начала одеваться. Нужно было спрятать настоящую меня под слоем косметики: я выглядела как настоящее пугало. Поэтому я надела парик из длинных черных волос, накрасила губы ярко-красной помадой и нацепила новое произведение своей лучшей подруги, дизайнера Петры Луцианы. Приводя себя в порядок, я мысленно пыталась изобрести способ остановить Кенни, но ничего конкретного, кроме основной идеи, в голову не приходило. В принципе, если я смогу бросить в ту же воду камень побольше, от которого пойдут более широкие круги, я тем самым отвлеку внимание от жалкой гальки, закинутой Кенни, и вызову интерес к себе сегодняшней. Если бы только я могла придумать проект, способный пробить брешь в этой глупой тривиальной истории о подростковом романе, тогда, возможно, пресса надолго перестала бы интересоваться Кенни и не стала бы копаться в моем прошлом. Телефон зазвонил снова, и я почувствовала спазм в животе, но на этот раз звонила Сара.
— Мы заедем к тебе в семь.
— Ты, кажется, запыхалась, — сказала я.
— Я только что слезла с тренажера, — пропыхтела она. — Пыталась прийти в форму перед предстоящей выставкой.
Сара Карр и Рут Ламант — две мои хорошие подруги. Они работали в паре, представляли новое популярное в мире искусства течение — творческий союз, вроде Гилберта и Джорджа или братьев Чепмен, только были гораздо моложе и красивее первого и, в отличие от последнего, не имели склонности к половым извращениям. И, насколько мне известно, в их привычку также не входило обезображивание произведений старых мастеров. У девчонок имелось и другое преимущество — они умели петь, — скорее как артисты кабаре, чем как профессиональные певицы, но зато их номера включали различные акробатические трюки. Некоторые подвергали сомнению их причастность к искусству, но в средствах массовой информации все понятия смешались и границы стерлись. Искусство, фотография, кино, мода, пресса — все мы стали жертвами одного плавильного котла. Если говорить о расовых отличиях, то каждый из нас слишком занят собой, чтобы обращать внимание на кого-либо еще. Что касается искусства, мне кажется, мы все хотим забраться на чужую территорию, поскорее украсть самое ценное, а другим оставить лишь прах.
— У тебя напряженный голос, — заметила Сара. — Все в порядке?
— Да, все прекрасно, — соврала я. — Просто я немного озабочена своим новым проектом.
— А как ведет себя Эйд?
— Что ты имеешь в виду? — Я знала, что в моем голосе прозвучало раздражение, но ничего не могла с собой поделать.
— Вчера, когда я его встретила, он выглядел чрезвычайно подавленным.