– Джеймс, — возмутилась Лили, увидев шокированные лица сестры и ее мужа, — прекрати. Ты этого не сделаешь. Туни, я обещаю, что когда все это кончится, и если вы все еще будете этого хотеть, мы вернем ее.
Петуния молча взяла племянницу на руки и поднялась с ней на второй этаж. Следом пошел мрачный, как грозовое небо, Вернон. Через полчаса они спустились. Мелисса была одета для выхода. В руках у Вернона был чемодан.
– Здесь ее документы, вещи, на всякий случай, на все сезоны, любимая книжка, кукла и плюшевый медвежонок, с которым она всегда спит, — сказал он, передавая чемодан Джеймсу.
– Пищевой аллергии у нее ни на что нет. Все прививки для ее возраста сделаны. Просыпается она всегда рано, поэтому, если вы любите поспать, положите рядом с ее кроваткой пару книжек, и она вас не разбудит до завтрака, — вторила ему Петуния. — И имей в виду, Лили, что если бы ей не грозила опасность, мы бы никогда ее вам не отдали. И мы, естественно, ждем ее возвращения в родной дом.
Петуния поставила девочку на пол и сказала ей:
– Пчелка, ты поживешь какое-то время у мамы и, — она покосилась на Джеймса, — папы. Они тебя очень любят и очень по тебе скучали. Ты будешь их слушаться и будешь нашей хорошей девочкой. Мы тебе обещаем, скоро ты вернешься к тете Петунии и дяде Вернону. Мы тебя очень любим и будем по тебе скучать.
Они оба обнимали малышку, даже не замечая, как по лицу текут слезы, пока перед их носами не зависли вновь две шоколадные конфеты, как уже было однажды.
Девочка размазала их слезы ладошками по щекам и сказала:
– Я тоже вас люблю.
В этот момент Лили решила прервать столь затянувшееся трогательное прощание, подхватила девочку под мышки и, сопровождаемая Джеймсом, вышла из дома № 4 по Тисовой улице.
Уже выйдя за дверь, они услышали крик Петунии: «Могла бы и другой подарок поискать себе на день рождения, Лили!», после чего аппарировали в Годрикову Впадину.
***
Джеймс Поттер метался по гостиной из угла в угол. Он нервничал. Да что там — он был просто в панике.
– Сохатый, сядь. Не мельтеши! — попытался урезонить его Сириус Блэк, лучший друг на протяжении долгих лет. Удобно развалившись на софе, он потягивал из бокала огневиски. — Давай-ка, я тебе плесну на два пальца — сразу отпустит.
– Бродяга, ты все-таки мерзавец. Не понимаешь, что сегодня — самый важный день в моей жизни. У меня ребенок родится. Он уже рождается. Мордред! А я ничем не могу помочь.
Сириус глянул на друга: «Сам на себя не похож. Неужели все так переживают? И я так буду психовать, если когда-нибудь решусь? Черт, я — отец. Да это невозможно представить даже в страшном сне!»