- Ваше пребывание в Петрограде заканчивается. Ночью вы уедете. Документов менять не будем - они у вас хорошие. Кое-что дополним. Вот членский билет. Теперь вы состоите в партии левых эсеров.
- Зачем это? - Лелека спустил ноги с кушетки, взял документ, повертел в пальцах.
- Затем, что в ЧК могут работать только большевики и члены вашей новой партии.
- Я буду работать в ЧК?
- Поразительная догадливость! - хозяин квартиры не скрывал иронии. - Да, вам доверят эту почетную службу. Покажите себя как можно лучше.
- Вы тоже левый эсер?
- Вот именно, тоже, - усмехнулся собеседник. - Но к делу. Поедете на юг, в город, о котором я уже говорил. Здесь, на этой бумаге, адрес и фамилия человека, к которому вы явитесь. Запомните, а бумагу сожгите. Итак, приедете, назовете себя. Он уже оповещен, ждет. Там создается уездная ЧК. Работать будете не жалея сил, с полной отдачей. Я не шутил, когда говорил, что надо как следует показать себя. Короче, должны понравиться. Спустя месяц-другой разочаруетесь в эсерах, в том числе и в левых. Порвете с ними и станете большевиком.
- Я не совсем понял...
- Понимать нечего. Требуется выполнить все в точности. Вы нужны именно в таком качестве. Посему действуйте активнее. Когда понадобитесь, вас найдут.
- А деньги? - сказал Лелека. - Я совсем без средств, мне сказали...
- Торопитесь! - прервал его собеседник. - Неужели вас отправят без средств?
Лелеке были переданы деньги и ордер на посадку в эшелон. На ордере стояла подпись: "Товарищ председателя ВЧК Александрович".
- А кто председатель? - спросил Лелека.
- Феликс Дзержинский. Остерегайтесь его.
- Понял. - Лелека ткнул пальцем в подпись на ордере: - А этот?
- Александрович наш человек.
- Вон как! - Лелека с уважением посмотрел на хозяина квартиры. Хорошо работаете.
Собеседник не удостоил его ответом, встал и прошел к себе в комнату.
Лелека выполнил задание. Более того, когда четыре месяца спустя город заняли немцы, он ушел в подполье вместе с другими чекистами. Поначалу положение, в котором он оказался, его забавляло, но потом стало беспокоить, тяготить. В его руках были сведения о большой группе подпольщиков, а он бездействовал, следуя строгому приказу - ничего не предпринимать по собственной инициативе.
Он терзался сомнениями: ведь хозяева не смогли бы разыскать его, даже если бы и хотели, - подпольщики были хорошо законспирированы. Как же быть? Донести на большевиков? Но тогда он и сам окажется под ударом: где гарантия, что его не прикончат вместе с другими?
Однако даже если бы все обошлось, как агент он был бы потерян: подпольщик, вышедший невредимым из контрразведки оккупантов, безнадежно скомпрометирован в глазах большевиков. А руки у них длинные - везде достанут...