Саша ответила, что в селе у нее нет знакомых: с малых лет жила в городе, в услужении, пока не вышла замуж.
- Вона! - протянул атаман. - Что же, наши и в город ездят, на привоз или еще куда. - Он повысил голос, обращаясь к сельчанам: - Кому ведомы учитель и баба, кто даст ручательство, что не комиссары?
Никто не отозвался.
Молчал и биндюжник, ошеломленно разглядывая Сашу, ее обезображенную фигуру.
Атаман повторил вопрос.
И тогда бородач будто очнулся. Растолкав людей, стал пробираться в первые ряды.
Саше стало трудно дышать. Рука невольно потянулась к вырезу кофточки, где был спрятан наган.
Между тем атаман заметил старика, поманил нагайкой.
Возчик приблизился, стащил с головы шляпу. Все это время он не сводил глаз с Саши.
- Что это за старик? - шепнул Шагин. - Знает тебя?
- Знает... Плохо дело, Андрюша.
На церковной паперти появился местный священник - тощая нескладная фигура в длинной, до пят, выцветшей рясе. Прикрыв ладонью глаза, он оглядел площадь, собравшихся на ней сельчан, увидел пленных.
- Ты кто? - спросил атаман биндюжника. - Из каких будешь мест? Чем занимаешься?
- Тутошний я...
- Прозвище?
- Микола Ящук.
- Свой, значит. - Атаман осклабился. - А чего вылез? Может, знакомы тебе мужик и баба?
Все так же глядя на Сашу, Ящук согласно кивнул:
- Трошки знакомы.
- Выкладывай, кто такие!
- Ее знаю, бабу.
- Давай, Микола Ящук. Где видел ее?
- Та в городе, где же еще!
При этих словах возчика поп проворно сбежал с паперти, стал пробираться в круг.
- А ты чего? - сказал ему атаман.
- Коня у него отобрали в городе, - сказал священник, положив ладонь на плечо Ящуку. - Доброго коня увели комиссары. А взамен дали дохлятину. - Дернул биндюжника за руку, показал на пленных: - Они и есть те самые каты? Ежели опознал, говори, не запирайся!
- Дрова ей возил, - сказал бородач, исподлобья взглянул на Сашу и отвернулся.
- Какие дрова? - опешил священник.
- Березовые кругляши.
- Стой! - Атаман оттолкнул попа, готовившегося задать новый вопрос. - Куда возил дрова? В комиссариат?
- Не... - Биндюжник замотал головой. - До дому дрова возил. Она на привозе купила, я и отвез.
- Да кто же они есть?
Ящук скосил глаза на писаря, который все еще держал в руках документы пленников.
- Баба - учительша, - твердо сказал он. А мужик - супружник ее законный.
2
Пленников привели в хату, стоявшую здесь же, на площади, втолкнули в глухой чулан позади горницы. Дверь затворили, они остались одни.
Когда глаза освоились с полумраком, Шагин увидел ведро воды и брошенный на пол мешок с сеном. Слабый свет проникал сквозь щели в рассохшейся дощатой двери. В самую большую щель можно было разглядеть часть горницы - массивный некрашеный стол и угол комнаты с божницей, традиционным рушником над ней и веточкой вербы. Окно находилось левее, косо бьющий оттуда свет разрезал сумрак плотной сверкающей полосой.