Джесс взяла снимок и рассмотрела женский аналог лица Люка. Вот какими были его глаза, когда он был счастлив, — они будто танцевали на лице… Его нос был длиннее носа матери, а рот — немного тоньше. Но эти глаза, овал лица и пышные волосы… все это он унаследовал от нее.
Джесс поставила фотографию на место, заметив, что отца Люка не было ни на одном из оставшихся снимков. Услышав шаги за спиной, Джесс обернулась. Ага, именно таким она и хотела его видеть — расслабленным, небрежным… счастливым в этой своей старой одежде, потому что, черт возьми, он был Сэвиджем Сен-Сильвским. Ему не нужно было наряжаться и притворяться кем-то еще…
Джесс улыбнулась:
— Совсем другое дело.
— Вот и хорошо, потому что я не буду снова переодеваться. — Люк одернул на себе одежду. — Я люблю эту рубашку. Я и забыл о ней.
У Джесс чуть не сорвалось с языка, что, если бы он расчистил этот чулан, наверняка нашел бы еще немало полезного.
— Почему среди фотографий вашей семьи нет снимка вашего отца?
— Потому что мой отец не относится к моей семье, — огрызнулся Люк.
Ого! Что же между ними произошло?
— Мы можем приступить? У меня еще куча дел. — Он махнул в сторону двери.
Джесс кивнула и вышла из комнаты. Ее семейка могла сводить с ума, но Джесс и представить себе не могла, что родных нет в ее жизни. А вот Люк, похоже, вырос без родительской поддержки…
Из своей гостиной Люк увидел, как Джесс попрощалась с рыжеватой блондинкой, которая только что положила огромную папку для эскизов в багажник машины. Потом Джесс повернулась, чтобы направиться к особняку, и зябко потерла руки. Ветер растрепал ее светлые волосы, и в этих черных джинсах и коротком кремовом свитере она выглядела такой же энергичной и цветущей, как утром, если, конечно, не считать кругов под глазами и напряжения, сковавшего ее плечи.
Люк заметил, как Джесс бросила взгляд на дверь его гостевого дома, а потом уловил мелькнувшую на ее лице нерешительность и легкое покачивание головы. Джесс ни за что не нарушила бы его уединение, не переступила бы черту между работой и флиртом.
Люк еле заметно улыбнулся. «Пожалуйста, не стесняйтесь развеять мое одиночество, — про себя обратился он к Джесс, — особенно если у вас на уме что-то пикантное».
Джесс двинулась к особняку. Это было унылое место, необъятное и угнетающее, и Люк провел здесь немало времени в полном одиночестве. Холодными зимними ночами дом казался мрачным, и Люк не хотел, чтобы Джесс оставалась там одна сегодня вечером.
Или это он сам не хотел оставаться один сегодня вечером… После безумного дня, проведенного перед камерами, ему хотелось чего-то самого обыкновенного. Горячего ужина, стакана вина, компании.