— Откуда у нее взялось сразу столько силы для роста?
А Елочка — теперь уже высокая и статная Ель — говорила:
— Я увидела небо, я увидела солнце. Вы никогда не говорили мне о них, поэтому и не росла я. Я не знала, зачем расти. А теперь знаю: расти надо
для того, чтобы стать ближе к небу и солнцу.
Лежал в океане маленький островок. Со, всех сторон бежали к нему большие воды и грозились:
- Ты мешаешь бежать нам. Ты стоишь у нас на пути. Мы размоем тебя.
И с каждым набегом их островок становился все меньше и меньше: волны размывали, крошили его.
А перед островком в океане покачивалась водоросль. Звали ее Макроцестис. Жалко ей стало: разрушат волны островок, и пусто станет в океане.
«Надо помочь ему», — подумала Макроцестис и сказала волнам:
— Оставьте его. Пусть живет.
— Нет, — сказали волны. — Он стоит у нас на
пути.
— Вы можете избрать себе другой путь.
— Мы не привыкли менять пути. Мы привыкли
ходить прямо, и мы смоем его. Мы делаем все, что хотим. Кто может помешать нам?
— Я, — сказала водоросль, а волны засмеялись, подмяли ее под себя и пошли к острову.
— Мы волны-гиганты, — говорили они, — мы делаем что хотим. Мы решили убрать этот остров с нашего пути и уберем его.
— А я водоросль-гигант, — воскликнула Макроцестис, — и я не позволю вам сделать этого.
>; Вокруг зеленели еще водоросли, и Макроцестис окликнула их:
— Эй, макроцестисы, давайте не дадим волнам размыть этот остров. Пусть растут на нем цветы и зеленеют деревья, пусть прилетают на его берега птицы и вьют гнезда. Пусть живет он.
И раздалось со всех сторон:
— Пусть живет остров. Не позволим волнам размыть его.
Водоросли переплелись между собой и создали вокруг острова зеленый вал. Волны ударялись о него и приходили к острову уже обессиленные, не способные причинить никакого вреда ему.
И стоит до сих пор в океане маленький зеленый островок и говорят о нем друг другу макроцестисы :
— Мы хотели, чтобы он жил, и он живет. Океану нельзя быть без зеленых шумных островов.
Он родился и вырос на опушке Гореловской рощи. Но только когда появился у него цветок, узнал он, что его зовут Татарское Мыло. Имя ему свое не понравилось, но что поделаешь? Имя не сам себе выбираешь. Какое дали, с тем и живешь. И он жил. Он высоко > поднимал над собой желтый и круглый, как у одуванчика, цветок и говорил всем:
— Смотрите, цвету я!
Ему хотелось, чтобы все видели, что и у него тоже есть цветок.
— Цвету я, — говорил он и в то майское утро, когда услышал вдруг, что рядом кто-то вздохнул. Вздохнул грустно и грустно прошептал: