— Ты не можешь продать его.
— Могу и продать, — сказала Гонора. — Сыновья д'Агостино хотят купить его для рыбной ловли.
— Я хочу сказать, что «Топаз» находится в моем распоряжении, Гонора! Голос его звучал отнюдь не просительно, он все еще кричал. — Ты отдала его мне. Я привык к нему. Это мое судно.
— Я дала его тебе только на время.
— Это черт знает что, Гонора: члены одной семьи не могут исподтишка делать друг другу гадости.
— Я не хочу слушать твою ругань, — сказала Гонора. Ее руки снова взлетели вверх.
— Чего ты хочешь?
— Я хочу, чтобы ты перестал ругаться.
— Почему ты это сделала? Почему ты сделала это за моей спиной? Почему не сказала мне, что ты затеяла?
— «Топаз» принадлежит мне. Я могу делать с ним все, что захочу.
— Мы всегда всем делились, Гонора. Этот ковер принадлежит мне. Это мой ковер. — Он говорил о дорожке в холле.
— Твоя дорогая мать подарила этот ковер мне, — сказала Гонора.
— Она дала его тебе на время.
— Она хотела, чтобы он был моим.
— Это мой ковер.
— Ничего подобного.
— Я отплачу тебе той же монетой. — Лиэндер положил доску с объявлением на пол и ухватился за конец дорожки.
— Оставь этот ковер, Лиэндер Уопшот! — вскричала Гонора.
— Это мой ковер.
— Сию же минуту оставь этот ковер. Ты слышишь?
— Он мой. Это мой ковер.
Лиэндер потащил к двери дорожку, которая была до того грязной, что он расчихался от многолетней пыли. Тут Гонора схватилась за другой конец ковра и позвала Мэгги. Мэгги вышла из кухни и уцепилась за тот же конец, что и Гонора, — все трое чихали, и все принялись тащить. Это была очень некрасивая сцена, но если мы признаем незаурядность Сент-Ботолфса, то должны признать и тот факт, что это был край выстроенных назло соседям заборов и смертельных ссор и что близнецы Пинчоты всю жизнь прожили в доме, который был разделен проведенной мелом чертой. Лиэндер, конечно, потерпел поражение. Разве может мужчина победить в такой схватке? Оставив ковер во владении Гоноры и Мэгги, он вылетел из дома такой взбудораженный, что не знал, куда идти, и, направившись по Бот-стрит к тогу, вышел в поле, сел на душистую траву и принялся жевать сочные кончики стеблей, чтобы прошла горечь во рту.
На протяжении жизни Лиэндера число пристанищ для мужчин в его родном поселке сократилось до одного. Конная гвардия была расформирована, Атлантический клуб закрылся, и даже яхт-клуб уплыл вниз по реке в Травертин. Только и осталось что помещение пожарной дружины «Ниагарский брандспойт», так что Лиэндер вернулся в поселок и, пройдя мимо пожарной машины, поднялся по лестнице в зал собраний. В воздухе стоял чудесный запах бифштексов, сохранившийся со вчерашнего ужина, но в зале никого не было, кроме старого Перли Старджиса, а Перли спал. На стенах висело много фотографий Уопшотов: Лиэндер в молодости, Лиэндер и Гамлет, Бенджамин, Эбенезер, Лоренцо и Тедиас. При виде своих фотографий в молодости Лиэндер почувствовал себя несчастным и, подойдя к окну, уселся в один из шезлонгов.