IV.
После происшествия в Ясногорском прошло около недели. День, другой Юдин вспоминал о нем: по ночам снились бесконечные метели с круговоротом до небес да тусклые фонари. Потом это разом прошло, уступив место будням, где по утрам Сергей Сергеевич опять мял чьи-то животы, изучал легкие и сердце, рассматривал влажноватые рентгенограммы на голубоватом экране. И так до обеда, после которого переключался на судебную медицину. Тут работы пока было немного, ни одного трупа, только потерпевшие с синяками после бытовых драм.
Во вторник, около десяти, позвонил Тураевский. После поездки они стали ближе друг другу, превратившись из знакомых в приятелей, каковых всегда хватает и у милиции, и у врачей.
— Хотел, Сергей Сергеевич, посоветоваться с вами по некоему вопросу, — начал Тураевский. — Еще вчера собирался…
— Опять по тому убийству? Впрочем, у меня почти все готово. Протокол вскрытия переписан набело, отдан на машинку.
— Нет, я по другому делу, — после паузы начальник милиции уточнил: — А убийством сейчас прокуратура занимается. Наше дело раскрыть, их — довести следствие до суда.
— Так что за дело, если не секрет, Анатолий Трофимович? Наверное, решили у меня просветиться. Где и что беспокоит? Гастрит, позвоночник, легкие…
— Спасибо, доктор, с этим все в порядке, — Тураевский перебил рентгенолога. — Однако, не могли бы вы уделить мне с полчаса, скажем после обеда…
Тураевский появился, как и договорились, ровно в три, не спеша разделся. Под черным полушубком с подполковничьими погонами оказалась обычная одежда — темно-серый в синеватую полоску костюм, светло-зеленая рубашка, пестрый коричневатый галстук.
— Не люблю в форме по делам ходить, — произнес начальник, оправдываясь за щегольской вид. — Сегодня с утра совещание в горадминистрации, потом у финансистов деньги на бензин выбивал.
— Ну и как с бензином?
— А куда они денутся, — усмехнулся Тураевский. — Сами знаете, какая нынче преступность. Если еще и оперативный транспорт встанет…
Сергей Сергеевич опытным медицинским оком уловил смущение собеседника. Он выложил на стол сигареты, закурив, предложил: — Чай, кофе? А может, Анатолий Трофимович, что-нибудь покрепче, для тонуса?
— Увы, Сергей Сергеевич, с последним придется повременить. Давайте перекурим для начала. В пять у меня развод и вечерний инструктаж. А эту здравую мысль оставим в уме, как-нибудь в другой раз и в подходящей обстановке.
Тураевский встал, обойдя рентгеноустановку, сделал круг по кабинету.
— Не знаю, с чего начать, доктор. Ну, откровенно, как мужчина мужчине. В ту поездку от безделья и пурги все развлекались от скуки. Воистину — пир во время чумы. Вот меня бес и попутал. Бегала там вдовушка, соседка председателя. Помогала с едой да напитками. Похоже, помогла…