Все! С этого времени жизнь Петра Николаевича изменилась: одно дело — ругать злую судьбу, которая унесла дорогую жену, и совсем другое — буквального и конкретного человека.
Коротко: Петр Николаевич бесповоротно понял, что в смерти его жены виноват капитан первого ранга Петраков. И этого Петракова Петр Николаевич ненавидел.
Конечно, понимал, что через суд достать его он не сможет: Полина Васильевна теперь вряд ли сумеет изменить свои показания.
Да, ее нет, но жив муж, и он сумеет за нее отомстить.
Да, а у Петра Николаевича был хороший знакомый, тоже отставник, но мичман, и он работал в одном с Петраковым ящике. Правда, не мичманом, а слесарем. И Петр Николаевич как-то спросил: а что это за мужик, Петраков? Да нормальный вроде мужик, говорят, дочь у него больная, что-то с головой.
Короче, городок маленький, узнать, где живет нужный тебе человек, — вопрос не так и сложный. И Петр Николаевич как-то вечером пошел к Петракову.
Разговор был короткий, не дальше прихожей. Когда-то вы сбили мою жену, и через два года она от этого умерла. Я вас проклинаю. Пока не погибнет вся ваша семья, не успокоюсь. И ушел. Никак объяснений слушать не стал.
Как все это понимал Петр Николаевич, сказать затруднительно. Если один человек виновен в смерти другого человека, он должен быть наказан. Конечно, всякое бывает, и многим виновным все сходит с рук — хоть газетку почитай, хоть телек посмотри. Но Петр Николаевич отчего-то уверен был: ненависть его такова, что она непременно достанет Петракова.
Ну, что тут сказать? От горя, одиночества и выпиваемых малокачественных жидкостей что-то, видать, сместилось в нормальном понимании сообразительных дел голову Петра Николаевича. Постоянно говорил себе: Петраков должен быть наказан, и он будет наказан. Поскольку Петр Николаевич его проклял.
Но что самое странное в этой истории. Буквально через полгода проклятие начало действовать. Его знакомый, ну, который работал в ящике, доложил однажды, что у Петракова большое горе: умерла дочь. Представляешь, тридцати нет, а уже опухоль головы. Прооперировали, нет, не в нашей истребиловке, а в академии, а все одно через неделю умерла. Хороший мужик, жалко его — все же единственная дочь.
Нет, Петру Николаевичу не было жалко незнакомую молодую женщину. А была, странно сказать, некоторая радость: его проклятие не пустой звук, но действующая сила. Понятно, дети за родителей не отвечают, но, с другой-то стороны, как вы думали, дорогие ребята, вам можно ездить на машинах, сбивать незнакомых женщин, а ваших близких пальцем не тронь? Нет, так не получается, дорогие мои ребята.