Он сел под самый люк и прислушался. Было тихо.
Илья тем временем пришел к выводу, что рыть теперь надо, сидя внутри подкопа, и рыть вверх. Он сломал доску, которой копал, пополам – слишком длинной доской в норе метр на метр не намашешься – и полез внутрь.
– Даня, я буду осыпать землю, а ты выгребай ее!
Данька отсалютовал брату, чего тот в полутьме подвала не разглядел. Парни продолжили работу. Выцарапав дыру глубиной в полруки, Илья почувствовал, что конец доски уперся во что-то твердое. Он полез ощупывать препятствие, а там, в холодной влажной почве его пальцы наткнулись на бетонную плиту. Возможно, бетон покрывает двор или рядом пристройка, возведенная на плитах.
Илья помертвел – не повезло, они отсюда не выберутся! Отчаяние навалилось на него с такой силой, что парнишка даже заскулил.
– Что ты?.. – Спросил Данил испуганно.
– Об доску занозился, – ответил Илья.
Он обязан держаться. Братьям о крахе попытки побега говорить нельзя.
Может, плита кончится, если копать на пять сантиметров дальше? Стал простукивать плиту концом своей доски, но доска везде упиралась в бетон.
Степка пискнул со ступенек:
– Тихо! Он приехал!
И точно – со двора донесся рык двигателя «Копейки». Илья рванулся к окошку. В низенькой бойнице он увидел наезжающую шину. Шина замерла, мотор стих, хлопнула дверца, а потом – и дверь дома.
Илья обернулся на братьев – в полутьме холодного подвала оба пацана выглядели слишком маленькими, слишком беззащитными, слишком одинокими. У Ильи сжалось сердце, но он все же сумел выдавить из себя издевку:
– Квашня, а не хоккеисты! Как выберемся отсюда, я вам пяльцы и юбки куплю!..
Славка въехал во двор, резво вбежал по ступенькам к двери дома. В коридоре достал пистолет, проверил патроны в магазине, передернул затвор. Вошел на кухню. Люк в подвал запирался на висячий замок. Славка отпер его, приподнял тяжелый деревянный квадрат.
Пацаны сидели тихо. Может, спали.
Горяинов бросил крышку на пол. Держа пистолет в правой руке, стал спускаться по ступенькам в прохладную негустую тьму. Сверху он уже видел свою жертву – самого младшего сына Майи. Мальчишка стоял посередине подвала, испуганно глядя вверх, будто понимал, что его ждет. Славка не хотел стрелять со ступенек, он решил, что для начала свяжет всех троих – мало ли, что они отмочат, пацаны все-таки.
Он нацелился на мелкого и только собрался поискать двоих других, как прямо над его ухом неожиданно громко и резко раздалось:
– Гав!
Машинально обернувшись на звук, Славка забыл держать малыша на мушке. Уже в движении он понял, что попался на идиотский пацанский развод, и тогда палец на спусковом крючке дернулся сам собой. Выстрел прозвучал подозрительно слабо, и в ту же секунду откуда-то сбоку и снизу в его челюсть прилетел удар немыслимой силы. Славку, перекошенного болью, отбросило назад. Пистолет вылетел из ослабших пальцев.