Поиски продлились пять часов, а потом ныряльщики МЧС подтвердили слова Феди – да, в озере полно водоворотов, тело могло затянуть. Оказывается, здесь утонуло народу в два раза больше, чем во всех остальных водоемах области, причем тела находились всего в половине случаев, и то – если человека начинали искать не позднее чем через три часа после утопления.
Зная, что все на свете бывает, Катя не стала спорить с Федей и спасателями. Но что-то мешало ей окончательно поверить в смерть Лукаса. Она знала – человек не может осознать потерю близкого человека, если не увидит его мертвым, однако было еще что-то, отчего слезы сохли на ее глазах. Катя просто чувствовала, что Лукас жив.
Пьяница Леша Обозов, в отличие от Феди, испытывавший вину перед Катей, так как не уберег ее мужа, решил помочь ей бесплатной юридической консультацией. Леша сказал, что раз Лукас пропал при обстоятельствах, угрожавших смертью или дающих основание предполагать его гибель от определенного несчастного случая, то Марлополуса признают погибшим через полгода. Катя посмотрела на горе-друга как на больного – она вовсе не собиралась признавать своего мужа погибшим.
Может, Катя смирилась бы со смертью мужа, если бы родители Лукаса были живы и скорбели о сыне, муссируя факт его смерти в разговорах. К несчастью, отец и мать Лукаса погибли во время пожара в начале лета. Они жили в доме за городом, хорошем и большом, но со старой проводкой. Однажды ночью в сети скакнуло напряжение, в слабом месте провода заискрило. От искры загорелся стенной ковер, потом диван, паркет, палас, шторы. Дым повалил на второй этаж, где спали хозяева. Всего за пятнадцать минут они задохнулись угарным газом, а еще через полчаса огонь заметили в соседнем доме, приехали пожарные, но было уже поздно. Лукас тяжело переживал смерть родителей, поэтому Катя старалась быть с ним особенно ласковой.
Почти неделю Катя пыталась убедить себя в смерти Лукаса, но не могла. Она и плакать абсолютно перестала – ей казалось, что если она заплачет, то это будет грех, ведь плакать по живому нехорошо. Она продолжала скрывать от детей официальную версию исчезновения любимого ими патераса, но уже не потому, что боялась их ранить, а потому, что сама не верила в историю о теле, затянутом подводным тоннелем.
А тут еще появился адвокат Лукаса – Альберт Цавахидис. Он сказал, что Лукас оставил Кате приличную сумму денег «на всякий случай», а после признания Лукаса погибшим Катя сможет вступить в наследство и получить в швейцарском банке кое-какие завещанные средства. Адвокат наследство значительным не считал, но для Кати такие деньги были просто состоянием. Ошарашив супругу клиента этими новостями, Альберт вручил Кате те самые «случайные» деньги и ушел. Катя взяла их, чисто по-женски быстро сообразив, что ей теперь одной придется платить коммуналку за большой дом, оплачивать счета за воспитание детей в частном садике и обучение в английской школе. А взяв деньги, Катя рассердилась на себя: надо было объяснить адвокату, что она не верит в смерть мужа и матпомощь ей не нужна.