— Дэв тебя сожри, наемник! — постонала она. Тия даже забыла о своих слезах от удивления. Чтобы бабушка Нур и так выражалась? — Во что ты впутал мою девочку?
— Это я сама впуталась — разревелась вдруг Тия. — Если бы я не пошла за ним…
— Мы оба виноваты, бабушка. Но что сделано, то сделано, и этого уже не изменишь. Я буду за ней приглядывать и могу поклясться, что пока жив, она не пропадет — склонил он голову.
— Ты, помнится, клялся мне уже не навлекать на нашу голову неприятностей — заплакала бабушка Нур. — Что же мне теперь, старой, делать? Как я без нее доживать буду?
— Прости меня, бабушка, я постараюсь сделать так, что она обязательно вернется сюда… через какое-то время — вздохнул Змеелов, спрашивая себя, а сможет ли он это в самом деле. Выбора, правда, все равно не было. — Только уходить нам надо прямо сейчас, иначе…
— Знаю-знаю! Иначе завтра сюда нагрянут солдаты, и… — и без того морщинистое лицо старухи сморщилось еще больше. Однако она собрала волю в кулак, вытерла слезы и быстро подошла к полкам с травами и порошочками, что обычно берегла, как зеницу ока. Бабушка Нур стала перебирать свои запасы, бормоча что-то себе под нос. Потом схватила свою котомку для трав и начала запихивать туда склянки и порошки, приговаривая: «от ран, от лихорадки, морок-трава, соль Аша, чистый камень для воды…» Змеелов с интересом слушал, что за снадобья им придется тащить с собой, а Тия только размазывала кулаком слезы по лицу. Ее маленькая обезьянка тоже приуныла и взобралась на полочку с бабушкиными снадобьями.
Старуха, тем временем, закончила складывать зелья и принялась запихивать в сумку еще теплые лепешки. Наемник попытался протестовать, ибо Бабум не оставил бы их без еды и воды, но смешался под ее осуждающим взглядом. Тогда он просто отвернулся к единственному в лачуге окну и стал наблюдать, как розовеет небо на востоке, предвещая скорый рассвет.
— Нам пора! — показал он на улицу — иначе не успеем к отходу каравана…
Бабушка Нур всхлипнула, крепко прижала к себе Тию и замерла на несколько секунд. Потом, решившись, легонько оттолкнула ее от себя.
— Иди, девочка, и да сохранит тебя в пути Великая Мать! — дрожащим голосом сказала она. — А ты, Змеелов, помни, что обещал мне ее вернуть. Так что я буду жать! — погрозила она пальцем.
— Непременно! — поклонился старухе тот. — Спасибо тебе, бабушка за все.
— Идите уже, а то скоро рассветет! — отвернувшись к окну, махнула рукой бабушка Нур.
Они вышли из лачуги и быстрым шагом направились в сторону постоялого дора, благо последний располагался совсем недалеко от Глотки Дэва. Тия плакала и поминутно оглядывалась назад, а потому ей постоянно приходилось нагонять наемника. Змеелов не ругал ее за это. Он отлично помнил, как двенадцать лет назад сам уходил из Феруза точно так же…