Северянин признался, что действует по поручению храма, еще тогда, на рассвете. Я сперва удивилась, а потом подумала, что это многое объясняет.
Стояло стылое утро. Факел догорел, но было уже совсем светло. Я металась между рыдающим Риккардо, к которому внезапно вернулся разум, и оглушенным Джованни. Элвин посмотрел на мою бестолковую беготню, перерезал веревки на руках Риккардо и пошел связывать пленников. Когда очередь дошла до Орландо, сперва раздел его, швырнув мне гору тряпья:
— Вроде размер вашего братца. Пусть прикроет срам, дитя природы.
Я одевала Риккардо, уговаривая повернуться и просунуть руки в рукава, как маленького, Элвин вязал узлы и вслух рассуждал, какова вероятность, что мой брат хоть что-то соображает после одиннадцати лет заключения в теле птицы. Небо над головой медленно наливалось голубым.
Мага отчего-то очень забавляло, что все происходит в храме, и он цитировал священные Заветы к месту и не к месту, целыми кусками. Помню, как сердило это меня, но я решила не вступать в перепалку.
Когда мы оба закончили, я спросила, что делать с пленниками. Он подмигнул:
— Не волнуйтесь, сеньорита. Собираюсь как следует позаботиться о заблудших душах. Да и про тела не забуду.
Как раз после этих слов я заволновалась. Потребовала, чтобы все мы немедленно направились в Кастелло ди Нава. Он в ответ, как всегда, лениво насмешничал, а я все больше заводилась…
Спор разрешил приход святого отца. Тогда северянин наконец и признался, что тайно действует по поручению храма.
Это напугало меня. Официя храмовых дознавателей славилась нетерпимостью к служителям Черной, переходящей в запредельную жестокость. Я не хотела, чтобы брата сожгли на костре после долгих пыток, и начала еще усерднее настаивать на передаче решения герцогу. Он, как господин этих мест, имел право карать и миловать.
Святой отец неожиданно поддержал мой призыв. Помню странную досаду, смешанную с уважением, во взгляде Элвина. И слова, застрявшие отравленной иглой:
— Как вы полагаете, сеньорита, отчего истинные адепты Хаоса такие уроды? Да потому, что их внешняя оболочка соответствует сути. Думаете, это Черной нужны кровь и муки? Черной плевать. Просто чтобы стать вратами Хаоса, надо сперва уничтожить в себе все человеческое. Служение Таре, истинное служение, которым занимался ваш братец, — дорога без возврата. Рано или поздно он закончит так же, как его матушка. Чудовищем.
Я смотрю в несчастное лицо брата и не вижу чудовища. Он действительно ни в чем не виноват — жертва беспредельной материнской любви и такого же беспредельного эгоизма. Я способна понять его, как никто другой.