— Я-то да. А ты что за гусь? — с этими словами Фергус Дакийский снова отдал все внимание гусю первому. Жареному.
— О, мой могущественный друг, — многозначительно улыбнулся горбун. — Вы, как и любой другой маг, без сомнения, слышали обо мне. Но это не так важно. Куда важнее, что у меня есть предложение…
Элвин
Сразу после бала я уехал в Фельсину.
Просто не смог устоять перед соблазном, когда выяснил, какими возможностями обладает отыгранный у Фергуса рыжик. В бурю Гейл играючи преодолевал сотни миль, не чувствуя усталости.
Я всегда умел и любил вызывать бури.
Дорога до Фельсины по весеннему тракту при самых лучших раскладах должна была занять не меньше трех недель. Это если проводить в седле по шесть-восемь часов ежедневно, выматывая себя и лошадь до предела. Мы же добрались туда за пять суток. В ночь я устраивал снежную грозу с молниями и дикими ветрами, садился на рыжика и гнал сквозь мрак и ветер, наслаждаясь ощущением скорости.
Конь оказался той еще скотиной — упрямой и своенравной, но он мне нравился. Я ему тоже. Тонкий росток дружбы между нами постепенно креп. Я выполнял свою часть договора, Гейл платил тем же.
Фельсинский университет ожиданий не оправдал. Если здесь и были вербовщики Ордена, они давно свернули лавочку, уйдя в глухое подполье. Единственные культисты, которых мне удалось там обнаружить, оказались горсткой обиженных на жизнь школяров. Я застал их в самых разгар развлечений как раз после того, как они, заколов черного петуха, собирались по очереди овладеть прыщавой девкой прямо в склепе, на каменном надгробии одного из основателей университета.
Пришлось поработать воспитателем.
— Хаос детям не игрушка, — раздосадовано поучал я, пока глава этого сборища шутов успокаивал рыдающую девицу, а остальные под моим руководством тушили последствия моей же горячности.
Ни на одном из мальчишек не было и следа подлинного Хаоса. Пустышки.
Из чистого упрямства я убил еще две недели на поиски в Фельсине и окрестностях. Только время зря потратил.
Обратная дорога заняла шесть дней. Я подъехал к Старине Честеру на излете ночной бури, когда охра и пурпур на небесах Изнанки уже уступили место жемчужному перламутру.
Франческа была в гостиной. Я так обрадовался, увидев сеньориту, что не обратил внимания на выражение ее лица и слишком серьезный, настороженный взгляд.
— Доброе утро, леди-кошка. Смотрю, вы не удивлены.
— Доброе утро, мой лорд, — тихо ответила она. — Я знала, что вы сегодня вернетесь. Получила вашу мерлетту.[26]
Я и впрямь отправил ей вестника сразу, как принял решение о возвращении. Не знаю зачем. Захотелось.