– Тогда почему? Скажи, неужели во всем нашем королевстве нет никакой другой мельницы, с которой он бы мог решить сразиться?
– Я не мельница, – обиженно пробубнила я и опустила глаза, снова принимаясь выводить неопределенные закорючки на листике из кренделевского блокнота. Я рисовала их каждый раз, когда мне приходилось выслушивать лекции – от мамы, от Лизаветы или от Кренделя. Не важно.
– И все же? Отчего он пытается перемолоть тебя?
– Потому что он ненавидит женщин? – предположила я. – Потому что боится, что я испорчу его репутацию? Хочет выслужиться? Просто кризис? Полнолуние?
– Ну, знаешь ли… – Крендель покачал головой и отобрал у меня исписанный листок. – Ромашина, от тебя проблем больше, чем пользы.
– Это спорный вопрос, – снова вклинилась я, запоздало выругавшись про себя. Никакого чувства самосохранения! Только не когда дело касается Постникова.
– Ладно, я понял тебя. Я посмотрю, что можно сделать. Ты говоришь, запросил документы в бухгалтерии? Интересно зачем?
– Ищет недостачу? – пожала плечами я. – Он же финансист. Видит мир только как цифры дебета и кредита.
– Хорошо, Ромашина, иди и работай пока.
– Я не поняла что-то, почему это «пока»? Я же ничего такого не сделала!
– Вот именно! – внезапно нахмурился Крендель. – Сделай ты хоть что-нибудь, а? Чтобы мне было чем тебя же от всяких Постниковых защитить. Начни уже вести себя как взрослый человек. Скажи вот, ты у психолога была? Он тебе заключение дал? Ты прошла профтест?
– Профтесты все – ерунда. Аршином общим нас измерять решили? – ухмыльнулась я. – Мне психолог, между прочим, повелел больше отдыхать и лучше спать. Вот. Я тут у вас заработалась вконец.
– Поговори у меня, – проворчал Крендель, выпроваживая меня из кабинета. Я старалась сдерживать стоны, чтобы не выдать себя. Не стоило давать Кренделю еще больше пищи для нездоровых подозрений. Главное было сделано, о проблеме было доложено. Если кто и может что-то сделать с Постниковым, так это наш красавчик Крендель, рыцарь в сияющих двубортных доспехах от «Dolce & Gabbana». Мавр сделал свое дело, мавр может уходить – в столовую, кофейку попить, пока взрослые мужчины будут разбираться с делами. Что же все-таки Постников ищет в бухгалтерских файлах?
Я прошла к лифтам, просочилась в кабину сквозь толпу вечно спешащих куда-то менеджеров, вышла к коридору, соединяющему «Башню» и «Биг Бен», имея твердое намерение пойти в столовую. Но неожиданно для меня самой ноги мои понесли в принципиально другом направлении – к заоблачным высотам, где царит главенство Подсознания. Иными словами, я зачем-то поперлась к Игорю, хотя никто меня туда не звал. Я успокаивала себя тем, что просто хочу уточнить про это дурацкое профтестирование, но обмануть себя этим не получалось. Я просто хотела… чего-то другого. Чего именно? Я остановилась около окна в конце длинного коридора, почти напротив дверей с табличкой «Апрель И.В.», и принялась думать о том, что же мне сказать. Чем больше размышляла, тем сильнее убеждалась, что все это чистая глупость и сказать мне совершенно нечего. Кроме, разве, того, что мне хочется увидеть Игоря. Но это было бы еще глупее, разве нет?