– Посмотрим, посмотрим… – с неохотой пробормотала я. Но Маша сощурилась и усилила воздействие «тяжелым» взглядом троекратно. Что мне оставалось, только сломаться! – Я схожу, Маша. Схожу к Кренделю.
– Вот хорошая девочка. Хорошая девочка-программист. Слушай, как только тебя мама вообще отпустила в этот твой МФТИ? Ведь ты себе всю жизнь сломала этим решением. У тебя же на лице написано, что ты – синий чулок. Старая дева. Что для тебя слово «интеграл» что-то да значит.
– Между прочим, у нас все девчонки, что поступают, уже к третьему курсу замуж выходят, – обиделась я за «родную бурсу».
– А ты? – «убила» меня Маша, а затем встала и пошла к выходу, покачивая бедрами. Дойдя до конца коридора, она повернулась и, живописно поправив свои новенькие каштановые волосы, спросила меня:
– Ты же не забудешь намекнуть Крендельку, кто именно не дремлет и всегда готов помочь вашему отделу? Ты ему там про меня скажи побольше хорошего.
– Надежды, между прочим, юношей питают. Ты уже далеко даже не девочка, – хмыкнула я. А что, ей, значит, меня можно «синим чулком»…
– Я – женщина с прошлым, – заявила Маша самым томным голосом, на который была способна.
– Ты – название нового альбома Стаса Михайлова.
– Ну тебя. Вот и помогай после этого людям. Особенно программистам. Но, так уж и быть, напоследок, Фая: я ведь сделала на всякий случай копию всех запрошенных Постниковым документов. Так что, если только ты хорошенько меня попросишь, я тебе смогу их переслать. Только нужно будет очень хорошо меня попросить.
И наконец она скрылась за поворотом. Как говорится, ушла в закат. Или в рассвет? Тут, на двадцать шестом этаже, было крайне сложно определить время суток, сезон или, к примеру, сторону света. Хотя местами, думаю, у нас можно было найти мох. Уборщицы мыли наш этаж так себе, тяп-ляп, дабы не повредить какие-нибудь провода, во множестве протянувшиеся по всему отделу и дальше, в серверную и прочие зоны технического прогресса.
Я сидела, обдумывая полученные данные, но так и не смогла прийти к какому-то логическому пониманию того, зачем Постникову понадобилось реально собирать данные на наш отдел. На меня там найти почти ничего невозможно. Только не в финансах. Я живу от зарплаты до зарплаты, не езжу на переговоры, то есть не трачу денег родной корпорации на обеды в дорогих ресторанах, не покупаю абонементы в фитнес-клубы – еще чего не хватало, – даже если мне бы позволили. У меня нет машины и мне не компенсируют бензин. Даже канцелярские принадлежности почти не трачу. Разве что Машка придет и примется щелкать степлером. Короче, я сотрудник выгодный, если измерять экономическую составляющую. И не пытаться понять, что именно я делаю. Потому что оценить мою эффективность очень сложно. Порой мы за пять минут экономим предприятию денег на пять лет – просто изменив алгоритм какого-нибудь интегрированного процесса. Или можем потратить целый день на то, чтобы нарисовать растительность на лице какого-нибудь публичного лица (извинения за тавтологию), используя компьютерную программу, да так, что родная мать не поверит, что эта окладистая борода – не родная. Но как можно оценить эффективность такого? Или наш проект по экономии электроэнергии. У нас же даже тезис написан настолько расплывчато, что потребуется не одна неделя согласований с вышестоящим начальством, чтобы понять, что именно оно имело в виду и что конкретно хочет сэкономить. Потом будем писать алгоритм, делать тестовые замеры, Сашка накатает заключения, отчеты и рекомендации. Утонем в бумагах, коде и, главное, багах – ошибках, которые сожрут все нервы и время. Странно, что такой проект вообще поручили нам, а не специализированным фирмам, занимающимся энергетикой. Но – начальству виднее.