доме, в
своем граде, за
своими межами, а соединялись они во сне, что подступал к ним в ту ночь крепче всякой яви и жарче полуденного ветра. Врата невестиного рода запирались наглухо, словно от самого лютого врага, иначе с ночной тенью жениха в невесту мог войти
другой, и считалось не самым страшным, если то случался
всякий встречный и поперечный. И вот в то мгновение, когда молодые, собрав во сне всю силу земной любви, через все межи соединялись в одно, — тогда-то и начинали трещать ворота кремника. Ломались, легко похрустывая пучком старой соломы, дубовые засовы — и врата разлетались-рапахивались настежь, вылетали из петель и рассыпались на мелкие щепки. Тут весь род невесты начинал плясать и веселиться и подбирать острые щепки на лучины. Теми лучинами, зажженными навстречу жениху, и славили его наутро, после восхода Солнца, встречая и освещая его так, что ни с какой стороны не оставалось места для его тени, и той ничего не оставалось, как до самой ночи прижаться спиной с его подметкам.
Потом, когда на полуденном краю земли, в каком-то неизвестном народе одна жена не послушалась своего мужа, все изменилось. И с того дня ворота в брачные ночи повсюду стали оставаться целыми. Жениху и невесте с тех самых пор пришлось встречаться в первую ночь на одном брачном ложе и соединяться наяву, а невесты стали вскрикивать и ронять в щель между сном и явью капли крови, которым, в отличие от семян пшеницы, никогда не удавалось просочиться в землю.
С полуденной стороны через межи и племена, вроде лугового ветра, меняющего направление на каждом шагу и клонющему травы в разные стороны, долетел слух.
Говорили, что в тех далеких краях, где и упала в землю беда, разогнав по ней круги, сошедшиеся на самом земном пупе, — там на всякой яблоне обязательно вырастает и наливается одно злое яблоко, отличить которое от прочих, добрых, может только муж.
Злой дух, пришедший к женщине во сне, за одну ночь научил ее считать, и та, проснувшись поутру, пошла в сад. Пересчитав все яблоки и убедившись, что их очень много, она решила, что у нее теперь ума, а вместе с новым умом — и счастья, хватит сорвать наугад яблоко доброе, а не попасться сразу на злое. Она попробовала — и на первый раз ее замысел удался. На второй — тоже. Тогда возомнила женщина, что она умнее всех на свете. Так и лакомилась она втайне от мужа, пока не попалась на злое яблоко. Поначалу не заметила она никакого отличия, но, когда ночью возлегла она со своим мужем на ложе и он вошел в нее своей упругой плотью, то она вдруг вскрикнула от боли и пожалела, что не знала о такой боли раньше, а то стерпела бы и муж ни о чем не узнал бы.