Он видел, как перед вратами кремника княжич вдруг рухнул ничком на землю, хотя его тень осталось такой же долгой, как если б тот оставался на ногах, возвышаясь ростом над всеми вокруг. Он видел, как все Туровы родичи от страха бросились врассыпную, а все оказавшиеся поблизости холопы-инородцы застыли на месте, как вкопанные, не ведая, не видя, что случилось. Он слышал крики сестер княжича, воочию узревших в своем брате оборотня-волкодлака, хотя сам он и не увидел того, что недоступно оку инородца. Зато он увидел и запомнил сверкнувшую на Солнце, как меч, руку жреца Богита, покрывшую голову княжича и защитившую его от смертельных заговоров и копий.
Старый жрец Туров призвал его, инородца Брогу, и велел ему сказать свое слово. Зоркий глаз слободского охотника-воина не мог ошибиться, и он отвечал, ничего не страшась. Если бы Богит повелел ему зачерпнуть рукой из тигля живое железо, он бы не дрогнул и не ожегся бы.
Он видел, как закрылись ворота кремника и княжич остался один. Все Туровы вдруг пропали, будто в одночасье покинули свой град и переправились подальше от беды на другой берег реки. Стих гром в кузнях, истаяли над градом дымы. Посреди дня стала тишина «волчьей ночи», когда даже собаки боятся выть, а петухи кричат, только засунув голову под крыло.
Княжич остался на том месте, словно на отколовшейся льдине, которую все дальше от берега уносило течением, и озирался, будто не ведал, какой силы прыжок, в какую сторону, на какую иную льдину, может его спасти. Глаза его были красны, а губы бледны, и пот уже не каплями, а градинами падал на землю с его волос.
Брога запомнил, как княжич вздрогнул всем телом и, закрыв лицо руками, издал протяжный стон.
Брога в тот миг испугался, что княжич снова упадет, и кинулся поддержать его.
— Ты, Брога? Здесь? — изумился третий сын Хорога, открыв лицо.
Теперь опасные льдины покачивались под ногами у обоих.
— Куда ныне денусь? — твердо сказал слобожанин, без страха глядя княжичу прямо в зрачки. — Моя вина.
— Не бери вину, молодший, не ведаешь чья, — хрипло проговорил Стимар, а в его зрачках все еще светилось белым пламенем обережное кольцо, сотворенное Богитом. — Меня ли видишь?
— Повторю тебе, княжич, как и Гласу Даждьбожьему. Под огненной клятвой повторю, земной или иной, как велишь, — крепко рек Брога. — Ты есть передо мной, княжич Стимар из рода Турова, сын князя-воеводы Хорога.
Глас Даждьбожий вещал, что ромеи испортили княжью кровь. А он, воин из Собачьей Слободы, брал кровь тайного побратима на мену.
— Если ты волкодлак, то и я такой же волкодлак, — собравшись с силой, добавил Брога.