Как и предполагалось, Уиверн был явно не в восторге от того, что ему пришлось подняться на холм без какого-либо конкретного поручения от миссис О’Лэри.
— Хотите поговорить о доме? А кто я такой, чтобы рассказывать вам о нем? — с подозрением спросил старик Лайнела, когда тот объяснил Уиверну зачем его позвали. — Замок никогда не принадлежал ни мне, ни моей семье, я не более чем слуга.
— Меня интересует не сам Маор Кладейш, а земли, на которых он расположен, — ответил Лайнел. — Я уже несколько дней рисую план поместья, но хотелось бы прояснить пару моментов. Миссис О’Лэри предположила, что вы — именно тот, кто знает здесь каждую пядь.
Лайнел попытался сыграть на самолюбии, но понял, что это не пройдет с таким, как Уиверн. Панибратское похлопывание по плечу ему также явно не пришлось по вкусу — единственное, что садовник любил и ценил в жизни, были его работа, инструменты, растения и Кормак О’Лэри, к которому относился с нескрываемым восхищением. Проговорив с Уиверном почти полчаса, Лайнелу удалось вытянуть только то, что факт столь долговременного проживания под сенью замка вовсе не означал, что старику удалось проникнуть куда-то, что было бы скрыто от посторонних глаз ни в самом Киркёрлинге, ни в Маор Кладейш. Казалось, что жизнь растений стоила для него гораздо больше, чем жизнь обитателей замка. Даже если бы кто-то из потустороннего мира вздумал бродить среди живых, пытаясь напугать его до смерти, как это произошло с Ферчэром МакКонналом, то и это тронуло бы Уиверна меньше, чем возможность заставить трепетать своим дыханием новорожденные цветы.
Да, разумеется, он не раз слышал причитания банши. Да, он слышал ее рыдания и в ночь смерти старого хозяина замка, и когда умер МакКоннал. Нет, он никогда ее не видел, хотя пару раз, когда еще жил в своей хижине, ему мерещился женский бесплотный силуэт. И он никогда не приближался настолько, чтобы различить черты лица — не имел привычки вступать в близкие отношения с потусторонними существами.
— ВратаТирнаНог[2] всегда открыты для них, и никто не может быть застрахован от вероятности быть утащенным в полумрак, — объяснил Уиверн с такой уверенностью, что на Лайнела это почти произвело впечатление. — Нет ничего странного в том, что никто их не видит днем. Я уверен, что они умеют исчезать как это делают духи, выходящие из склепов во время праздников Самайн и Белтейн [3]. Может, сама земля поглощает их словно дождевую воду.
Лайнел не собирался выслушивать байки. Это, скорее, по части Оливера; а его поле деятельности было более приземленным.