Лайнел выкинул из головы все эти размышления, когда садовник остановился перед статуей, которую молодой человек сразу узнал: это была именно та, прикрывающая руками лицо, с цветочным венком на волнистых волосах. Та, Лайнел аж покраснел от своих воспоминаний, которую он принял за банши пару ночей назад.
— Это Фионнуала, ясновидящая. Она предупредила рыцаря по имени Кейран О’Лэхари, что если он выступит на войне против норманнов, это приведет к жесточайшему поражению. Кейран не захотел ее слушать, но все произошло именно так, как предупреждала бедная крестьянка. Вернувшись, он приказал покончить с ней, так как именно она навлекла несчастье. А вот та, — Уиверн указал иссушенным пальцем за плечо Лайнела — это Изольда, Изольда Тристана, которая ради любви предала короля Марка и поплатилась за этот грех своей жизнью. Если приглядеться повнимательней, то можно рассмотреть, что она все еще держит в руках остатки каменного основания кубка, из которого они оба испили любовное зелье [6]. Еще одна грустная история.
— Начинаю радоваться, что ни разу в жизни не влюблялся, — высказался Лайнел. — Все эти драмы, убийства и смерти… нет, это не для меня.
Старик перестал разглядывать Изольду и впервые медленная улыбка нашла дорогу сквозь морщины и густую бороду.
— Вы слишком самоуверенны. Никогда не зарекайтесь.
— Я серьезно, — настаивал Лайнел. — Какой смысл страдать из-за какой-то юбки, как все эти герои?
— Возможно, это были не «какие-то» юбки, — поддел его Уиверн, не прекращая улыбаться.
— Может и так, только именно это и стало их главной ошибкой. Ничего этого не произошло бы, удовлетворись они первой же попавшейся бабой. По-крайней мере, насладились бы жизнью без всех этих... Какого черта вы улыбаетесь? — спросил Лайнел, заметив как сотрясается борода Уиверна в беззвучном смехе.
— Делаю ставку на то, что однажды вы все-таки влюбитесь. И когда это произойдет, вы обнаружите в себе способности творить такие глупости, что сразу вспомните мои слова.
«Хотьитолкумнеотнихникакогонебыло, — подумал молодой человек, наблюдая, как садовник удаляется вниз по склону. — Боюсь, вмифологиимынужныхответовненайдем». Он поправил широкополую шляпу, от которой отвалилась тесьма с пряжкой во время беготни за банши, и направился в сторону замка, но почти сразу вдруг остановился, как вкопанный.
Они сидели на железной скамье очень близко друг к другу, в окружении целого моря исписанных рукой Оливера бумаг. Его друг читал Эйлиш одну из самых страшных легенд, найденных в библиотеке. Девушка неотрывно смотрела на Оливера так, словно тот был воплощением всех ее грез. Лайнел решил войти через другой вход, чтобы не мешать.