За ночь парус, которым было обтянуто поврежденное место, не выдержал напора воды, и утром 3 декабря боцман произвел, как всегда, измерение и крикнул, отчаянно ругаясь:
— Опять на шесть футов воды в трюме!
Да, это неоспоримый факт! Корабль снова погружается, и его ватерлиния уже заметно ушла под воду.
Однако мы работаем насосами еще усерднее, чем прежде. Силы наши слабеют, руки болят, пальцы в крови, но, несмотря на все усилия, вода побеждает. Роберт Кертис выстроил людей в ряд большого люка, и полные ведра быстро начинают переходить из рук в руки.
Все напрасно! В половине девятого утра отмечено новое повышение уровня воды в трюме. Тут некоторыми матросами овладевает отчаяние. Роберт Кертис приказывает им продолжать работу. Они отказываются.
У матросов есть зачинщик, о котором я уже говорил, это мятежник Оуэн. Ему сорок лет. На подбородке — рыжеватая остроконечная борода, нерастущая или чисто выбритая на щеках. Губы узкие, поджатые, светло-карие глазки окружены красными веками, прямой кос, сильно оттопыренные уши, лоб изборожден злыми морщинами.
Он первый покидает пост.
Пять или шесть товарищей следуют за ним, и среди них я замечаю повара Джинкстропа, он тоже нехороший человек.
На приказание Роберта Кертиса вернуться к насосам Оуэн отвечает от имени всех решительным отказом.
Капитан повторяет приказ. Оуэн снова отказывается.
Роберт Кертис вплотную подходит к бунтовщику.
— Не советую вам меня трогать! — холодно заявляет Оуэн и поднимается на бак.
Тогда Роберт Кертис идет к себе в каюту и возвращается оттуда с заряженным револьвером в руке.
Оуэн одно мгновение пристально смотрит на капитана, но Джинкстроп делает ему знак, и все снова принимаются за работу.
— Четвертое декабря. — Первая попытка к возмущению была энергично пресечена капитаном. Но можно ли рассчитывать на такую же удачу в будущем? Надо надеяться, что да: если экипаж разложится, наше положение, и без того серьезное, станет ужасным.
Ночью насосы уже едва справляются с откачкой. Судно движется тяжело, с трудом поднимаясь на гребень волны. Вода хлещет через борт, проникает в люки. Она все прибывает.
Положение скоро станет не менее опасным, чем оно было во время пожара, в последние его часы. Пассажиры, экипаж — все чувствуют, что судно постепенно уходит у них из-под ног. Они видят, что вода поднимается медленно, но непрерывно, она начинает им внушать такой же ужас, как прежде огонь.
Между тем матросы продолжают работать под грозные окрики Роберта Кертиса и волей-неволей борются изо всех сил, но силы эти уже на исходе. Матросы не могут выкачать воду, которая прибывает без конца; уровень ее поднимается с каждым часом. Те, кто вычерпывает ее ведрами в трюме, уже стоят по пояс в воде и рискуют утонуть. Они вынуждены подняться на палубу.