Хмельницкий, слушая Кривоноса, высыпал горсть табака на стол и неспешно выкладывал табачные крохи в ряд. Казалось, что для него сегодня это самое важное занятие. И опять в тишине потянулись минуты… Кривонос негромко кашлянул. Богдан вздрогнул и, словно очнувшись, одним махом сбросил табак на пол.
– Где он? Найди, Максимушка, этого божьего человека и приведи его ко мне, – Хмельницкий обратился к Кривоносу таким голосом, что даже видавшему виды полковнику стало не по себе.
* * *
Погоню Сергеев заметил уже ближе к вечеру. Когда до причудливых, изъеденных вековыми ветрами гранитных глыб оставалось совсем близко, Владимир услышал вначале крики, а затем и выстрелы. Стреляли из пистолей. Пули свистели где-то в стороне. Но они свистели…
Алабаи, все это время бежавшие рядом, растворились в степи. Вечерние сумерки надежно спрятали их под своим покровом. На десятки верст вокруг не было ни одной живой души, поэтому Владимир не сомневался: погоня по его душу… Но кто?
Времени разбираться у Сергеева не было, выстрелы звучали все ближе. Оглянувшись уже в который раз, Владимир сумел рассмотреть в вечернем сумраке фигуры четырех всадников. Четыре… четыре… Где-то – и совсем недавно – он уже сталкивался с четверкой казаков… Вспомнил! Именно четыре казака сопровождали полковника Кричевского в Чигирин. Именно они принесли печальную весть о трагической гибели Мотроны. Без сомнения, это казаки Кривоноса. «Детки», как ласково называл их сам полковник. «Понял я, что это за “детки”, – со злостью подумал Сергеев, – киллеры, они и на Сечи киллеры». Пришпорив коня, Владимир направил его к слабому огоньку, мелькнувшему где-то вдали в сгустившихся сумерках.
Пуля, выпущенная из пистоля умелой рукой, настигла Сергеева, когда спасительный огонек был уже рядом. Что-то твердое ударило под левую лопатку. Ударило так, что сначала его тело развернуло вправо, а затем и вовсе выбило из седла. Удивительно, но Владимир, даже ударившись о землю, не потерял сознания.
Как бы со стороны он увидел себя, лежащего у ног верного Орлика, четырех преследователей, не спеша приближающихся к нему. И вдруг на фоне ночного неба мелькнули две тени. Алабаи, как всегда, напали без единого звука. Казаки, не ожидавшие нападения из ночной тьмы, тем не менее быстро поняли, с кем имеют дело. Разделившись на пары, они выхватили боевые ножи и, став спиной к спине, принялись отражать атаки бешеных псов. В схватке сошлись профессионалы. В разные стороны полетели куски человеческой плоти и клочья собачьей шерсти. В воздухе раздавалось только рычание. Причем рычали и собаки, и люди. Поддавшись звериным инстинктам, алабаи вцепились в горло своим противникам. Этого было достаточно, чтобы два других казака, отступив на пару шагов, хладнокровно прицелились псам в голову и выстрелили. Так и не разомкнув челюсти, собаки замерли рядом с телами своих жертв.