Баковая и две носовые шестидюймовки правого борта через полминуты по очереди грохотнули выстрелами, выплюнув в сторону противника огонь и сталь. Сорокакилограммовые снаряды пошли сверлить пространство, чтобы почти наверняка не попасть. Не попасть, но всплесками от своего падения показать комендорам на крейсере, как нужно изменить прицел, чтобы в следующий раз их «собратья» все-таки смогли угодить в борт вражеского корабля.
– Недолет! Недолет! Перелет! – выкрикивал артиллерийский кондуктор, не отрывая бинокля от глаз. – Японец отвечает!!
На борту «Иосино» действительно блеснуло искрой ответного выстрела. Почти одновременно сзади ударило с «Богатыря» – командующий так и рекомендовал пристреливаться парой: «Увидел всплески от падения снарядов напарника – пали сам, чтобы не перепутать свои с чужими».
«Богатырские» снаряды вспучили волны своими разрывами ближе к борту ветерана японо-китайской войны, но все недолетом.
– Давайте, барон, наша очередь!
– Не беспокойтесь, Алексей Константинович, накроем гада. Не сейчас, так следующей серией.
Снова рявкнули пушки… Недолет… Перелет… Взрыв на второй трубе «Иосино».
– Врезали, – удовлетворенно вздохнул Грамматчиков. – А снарядик-то перелетный был. Переходите на беглый огонь.
– Немедленно, как только отстреляется «Богатырь». Не будем сбивать ему пристрелку.
– Согласен.
Долго ждать не пришлось – крейсер Стеммана уже через несколько секунд трижды плюнул во врага огнем. Попаданий не было, но разрывы легли очень близко, можно было считать накрытием.
– С богом, Христиан Генрихович, – дал добро командир «Аскольда».
И почти сразу корабль загрохотал всем бортом, били уже не только шестидюймовки, но и семидесятипятимиллиметровые пушки. И те и другие обладали рекордной скорострельностью среди подобных артсистем, так что элеваторы только и успевали подавать к орудиям снаряды, заряды и беседки с патронами.
Распахивается казенник орудия, из которого едко, но совсем не противно пахнет эфиром, не успевшим сгореть вместе с порохом, вылетает гильза, стальной снаряд отправляется во чрево пушки, сзади его подпирают очередным зарядом, чтобы дать под зад, затвор закрывается, наводчик слегка докручивает колесико, повинуясь уже скорее охотничьему инстинкту, чем каким-то объективным данным… Выстрел!
Борта русских крейсеров заполыхали огнем этих самых выстрелов, десятки снарядов с весьма комфортной для стреляющих дистанции понеслись к своей цели. Пусть подавляющее большинство из них просто вспороли воды Желтого моря, но за какие-то пять минут три шестидюймовых пробили борт «Иосино», причем один из них ниже ватерлинии. Сбрило грот-мачту, разбило катер, запылало в корме. Капитан первого ранга Саеки только и успевал получать доклады о разрушениях своего крейсера… И ничего не мог предпринять, только держаться в кильватерной струе впередиидущего мателота – «Такасаго», пытаясь отвечать русским из оставшейся в строю артиллерии. Которой оставалось совсем немного.