За десять минут даже главный броневой пояс изделия фирмы «Ансальдо» пробило дважды, рванула кормовая башня главного калибра, длиннющие языки пламени вырывались из носового каземата, рухнула мачта, раскорежило четыре вентилятора, оба дальномера, выкосило более половины из состава расчетов палубной артиллерии.
Скорость, и так невысокая, упала на три узла, и «Ниссин» уже не был в состоянии вести следующие за ним «Якумо» и «Асаму» со скоростью броненосцев Того. Израненный крейсер тоже повалило влево. Хоть единственная мачта была сбита и не имелось возможности отдать соответствующие распоряжения ни флагами, ни по радио, но командир «Якумо» Мацути прекрасно понял, что флагман не ведет за собой, а выходит из боя. Поэтому поспешил передать на следующую в кильватере «Асаму» приказ временно увеличить ход на один узел, чтобы поскорее подтянуться к своим броненосцам и образовать хоть какую-то единую линию. Линию уже в пять против восьми…
Однако страдали от огня не только японцы – получив приказ адмирала Того стрелять индивидуально, командиры «Асахи» и «Сикисимы», не сговариваясь, приняли одинаковое решение: действовать по принципу «где тонко – там и рвется», то есть бить по наименее защищенным русским кораблям из находившихся в зоне поражения их орудий – по российским «недоброненосцам» «Победе» и «Пересвету».
– А вот и снова по нашу душу, господа, – мрачно процедил Вирен, когда невдалеке от скулы «Пересвета» вздыбился фонтан от падения японского снаряда. – Для первого пристрелочного – очень неплохо положили.
– Бог не выдаст, Того не съест, – попробовал пошутить Кроун, но ближайшие же минуты показали, что положение стало достаточно серьезным – по броненосцу изо всех стволов лупил «Сикисима», артиллеристы которого были лучшими на всем японском флоте. И попадания вскоре не замедлили последовать: сначала несколько снарядов среднего калибра попали по трубам, казематам и в броню, а потом двенадцатидюймовым взломало борт впереди носовой переборки. К тому времени уже имелась большая пробоина и за ней. Через нее вода попала в жилую палубу и поступала в подбашенное отделение, погреба, отделение минных аппаратов и динамо-машин. Последние пришлось остановить, а обслуживающий их личный состав срочно вывести наверх. Поскольку в носовую башню прекратилась подача электроэнергии, она перешла на ручное наведение и заряжание, что, конечно, сказалось на скорострельности. В подбашенном отделении остались отрезанные водой двадцать пять человек, но они продолжали свою работу, беспрестанно подавая наверх снаряды и заряды.