Ева ахнула и подпрыгнула на диване.
– Я тебе ничего не скажу, – пролепетала она.
– Ах ты, стойкий оловянный солдатик... Ну – ладно, – и Лейс медленно поднялся со стула. Ева сглотнула. Глядя в белое лицо насмерть перепуганного ребенка, который осмелился противостоять ему, Лейс медленно расстегнул манжеты своей рубашки. Следя за сильными пальцами, которые резкими движениями освобождали маленькие пуговицы из узких петель одну за другой, Ева поёжилась, но не отвела взгляда. Лейс расстегнул рубашку, стащил её и разжал пальцы. Мокрая ткань с неприятным хлопком упала у его ног.
– Слушай, ты... ты что делаешь? – пискнула Ева, как загипнотизированная, глядя на сильное тело, способное причинить боль.
– Собираюсь воплотить в жизнь все твои страхи, если только ты мне не скажешь пароль доступа на iPhone, – отрезал Лейс и начал стаскивать мокрые кроссовки.
– Ты... ты этого не сделаешь, – Ева вжалась в диван.
– Ещё как сделаю... Пароль, – потребовал Лейс и, расстегнув ремень, рывком выдернул его из джинсов.
– Я... я не могу тебе его сказать, – жалобно прошептала Ева, оценив увесистую пряжку ремня.
– Пароль! - заорал Лейс и, отбросив ремень, начал расстегивать джинсы.
– 0711, – зажмурившись от ужаса, Ева спрятала лицо в коленях.
– Замечательно. Большое тебе спасибо, – как ни в чём не бывало, весело отозвался Лейс и прошёл мимо Евы к комоду, из которого вытащил сухую футболку и джинсы. Держа одежду в правой руке, левой Лейс быстро набрал пароль для разблокировки iPhone.
Мгновение – и чёрная заставка исчезла, а на Лейса посмотрело его собственное лицо. Этот снимок Рамадан сделал год назад, на пляже Бур-Сафаги. Эта была та самая фотография из Facebook, где он сидел на шортборде и улыбался своему отцу. Двадцатилетняя Ева внесла в портрет Лейса всего одно дополнение. Поколдовав с парой редакторских приложений, Ева украсила периметр фотографии Лейса милыми, розовыми сердечками...
– Это что? – потерянным голосом спросил Лейс, не зная, плакать ему или смеяться.
– Это? А это фотография моего лучшего друга, которому я верила. Но он оказался подлецом. А я – дурой. А ты... ты вообще катись к черту! – рявкнула разобиженная Ева и начала гордо вставать с дивана. – Помоги мне подняться, – потребовала она. Потерянно глядя в телефон, Лейс послушно протянул руку. Ну и зря: кипя от злости и унижения, алча реванша, Ева рванула Лейса на себя и шустро лягнула его в ногу. Не ожидавший нападения Лейс выпустил из рук iPhone, оступился и начал падать. Впившаяся в его ладонь Ева рухнула на него, и Лейс крепко приложился головой о мягкий угол дивана. Растянувшись на полу, Лейс зашипел, когда потерявшая равновесие Ева впечатала ему колено между ног. Испуганные взгляды жертвы и похитителя встретились, и каждый из них оценил ошарашенный взгляд другого. Мгновение – и гримасы ужаса и боли переросли в улыбки. В противостоянии родился смех. Это был тот самый момент, когда смеяться просто запрещено, и от этого ситуация кажется только комичнее. Жертва и похититель исчезли, оставив один на один двух хохочущих людей. Ева пришла в себя первой.