ШИНЕЛЬ-ДЫЛДА(читает):
«Я не сымал… Свидетели курьеры.
Я прямо так приехал из квартеры…»
ШИНЕЛЬ-КОРОТЫШКА: Послушайте! Почему вдруг – «квартеры»?.. Это звучит как-то… издёвкой. Нет, правда… Звучит – как-то издевательски… Из «квартЕры»!.. С одной стороны – «сымал»… Как какой-нибудь Ванька… А с другой стороны – «квартЕры»!.. Почему это вдруг не просто, не по-человечески, не по-русски, наконец! Почему не «из квартиры»?
ПОПОВ: Ну… это рифма, наверно. Курьеры – квартеры…
ШИНЕЛЬ-КОРОТЫШКА(со вздохом): Опять форма! Рифма… А ведь честнее… и просто приличнее… было бы сказать: «Свидетели, мол, курьеры, что я, мол, в таком вот виде… приехал из квартиры». Разве я не прав?.. Ну да уж Бог вам судья.
Задумывается.
А вы ведь поэт, а?.. Вот, может, где объяснение? Вы стишками в юности не баловались?
ПОПОВ: Это давно было…
ШИНЕЛЬ-КОРОТЫШКА: Как я угадал! Так, может, на том и остановимся: поэт, мол, и – точка! А какой с поэта спрос?.. Ну?.. По рукам?..
Протягивает руку. Попов колеблется, и в тот момент, когда он уже хочет тоже протянуть руку, Коротышка отдёргивает свою.
Не выходит! Пусть вы даже и поэт… Ну – поэт!.. Ну и вышли бы себе в таком виде – наяву!.. Тут всё было бы ясно. Романтизм… эксгибиционизм… и прочее такое… Юношеский максимализм, знаете ли… Вам сколько, извините, лет?
ПОПОВ: Мне? Сорок девять.
ШИНЕЛЬ-КОРОТЫШКА: Сорок девять? Многовато… Ну там… допуск можно сделать… Туда – сюда… Так бы вот и вышли: нудист, дескать, я и… всё такое прочее… А вот почему – не наяву, а во сне, изволите ли видеть? Тут уже… как бы это сказать?., максимализма маловато. Так что, этот вопрос так и остался у нас, батенька, без ответа. Но вы не волнуйтесь. Мы и на него ответим. Не переживайте.
Пауза.
ПОПОВ: Но…
ШИНЕЛЬ-КОРОТЫШКА: А?..
ПОПОВ: Но что ж я-то могу? Теперь уж…
ШИНЕЛЬ-КОРОТЫШКА: Да не переживайте вы так. Вы здесь – значит, разберёмся. Сон – это дело прошлое. Тут уж ничего не поправишь. Да и не исправления нам нужны, а нечто более даже простое. Эфемерное, так сказать…
Углубляется в бумаги. Дылда, топая, походит к Попову, что-то шепчет ему на ухо, отходит. Попов сидит в растерянности. Потом – встаёт, снимает брюки, стоит с ними в руке. Коротышка наконец отрывается от бумаг.
О!.. Вот это искренне! Ай, молодец!.. Во сне – так, и наяву – естественно – то же самое. Это вы сами догадались? Или…
Поворачивается к Шинелям и грозит им пальцем.
Ну, да ничего… Давайте мы вот как поступим… Вы – отдохните. Всё обдумайте, как следует. А потом мы продолжим. Мы – разберёмся, разберёмся, не огорчайтесь. В лучшем виде итог подведём… Ну, до встречи. До скорой встречи, если позволите.