— Ну, как дела? — спросила я.
— Как сажа бела. Кстати, я тоже рад тебя видеть.
— Чем занимаешься? — Я подумала о том, что подслушала в универмаге: в связи с недавним убийством его вызвали на допрос, но из-за драки в баре у него было алиби.
— Всем понемножку. Работаю механиком у Чака на неполный день, ремонтирую двигатели на стороне. Летом подстригаю газоны, зимой убираю снег. Все, чтобы хватало на оплату счетов. У меня есть берлога в окрестностях Мидоуса; всего лишь трейлер, но это мой личный дом. — Он улыбнулся. — А как ты?
— Да почти нечего рассказывать. До сих пор живу в Сиэтле, работаю школьной медсестрой.
— Слышал, ты вышла замуж.
— Уже почти пять лет в разводе.
Он кивнул.
— Дети?
— Нет. — Я отвела взгляд. — У меня нет детей.
Он немного помолчал, потом кивком указал на дом:
— Как поживает твоя мама?
— Не очень.
— Слышал, она собирается в дом престарелых.
— Я еще не знаю. Наверное, ей нужно туда поехать, но не уверена, что это правильно. Она настроена против. Сейчас я отвечаю за ее жизнь, и у меня есть примерно две недели, чтобы принять решение. Потом отпуск закончится, и мне придется вернуться в Сиэтл.
— Ты все сделаешь правильно.
Мы еще немного помолчали, слушая, как последние листья шелестят на деревьях, перешептываясь бумажными голосами.
— Ты слышала о девочке, которую нашли в лесу?
Я еще раз как следует отхлебнула из бутылки, перед тем как ответить:
— Само собой. Просто из ряда вон, да? Думаю, это случилось на другой стороне холма, где стояла старая хижина для охоты на оленей.
— Она все еще там, — сказал Ник.
— Не может быть. — Должно быть, мое удивление порадовало Ника: он кивнул и улыбнулся. — Я была уверена, что она рухнула несколько лет назад.
— Накренилась, но еще стоит. Вроде меня, а? — Он подмигнул.
Я покраснела и отвела взгляд.
— Будь я проклята.
Возможно, из-за виски, но я вдруг вспомнила, что когда наши отношения с Джейми начали портиться, я начала спрашивать себя, каково было бы выйти замуж за Ника. Дело не в том, что он никогда не делал мне предложения. И даже не в том, что мы не знали друг друга, когда стали взрослыми. Но в моем воображении он стал идеальным мужчиной, серьезным и грубоватым, — человеком, который никогда не причинит мне зла.
Никки отхлебнул еще виски и помолчал, прежде чем спросить:
— Кейт, ты что-нибудь знаешь об убитой девочке?
— Довольно мало. Я читала в газете, что ей было четырнадцать лет, ее звали Виктория Миллер, а друзья звали ее Тори. Опал и другие дети, с которыми она была в лесу, не слышали ничего странного.
— Ее матерью была Элли Буши; она вышла замуж за одного из Миллеров. Элли и ее муж Джош держали антикварную лавку, унаследованную после того, как у мистера Миллера случился удар. Его жена ненадолго пережила его.