— Элли. Я уже давно о ней не вспоминала. — К моему горлу подкатил комок, — плотный, болезненный комок: я вспомнила об Элли Буши и ее чудных обещаниях.
— Да, я помню это имя, — продолжал Никки, закуривая вторую сигарету. — Что-то произошло между вами и нашей Дел. А потом я вспомнил про Арти Пэриса.
Боже, еще одно имя, которое я предпочла бы забыть. Никки вытаскивал все скелеты из шкафа.
— А что Арти?
— Да вспомнил, что он обращался с Дел, как настоящая сволочь. Все говорили, что это он окунул ее в грязь в тот последний день в школе. Он дразнил ее и пел тупые стишки про одну картошку и две картошки.
«Нет, — подумала я. — Мы все их пели». Комок в моем горле уплотнился.
— Да, он был заводилой, — сказала я. — Уверена, он таким и остался.
— А вот и нет, Кейт. Он умер. Это случилось несколько месяцев назад.
Я медленно переваривала эту новость. Всегда неприятно слышать, что кто-то умер, а когда это человек твоего возраста, все кажется еще более трагичным, даже если этот человек никогда тебе не нравился. Отчего он умер, от сердечного приступа? Попал в аварию? От цирроза печени? В сущности, это не имело значения.
— В самом деле? — спросила я. — Хотелось бы сказать, что мне очень жаль.
— А ты хочешь знать, как он умер?
Я пожала плечами, и он продолжил:
— Люди говорят, что он подавился сырой картошкой и задохнулся. От кусочка сырой картошки.
Я безуспешно попыталась подавить смешок. Это звучало подозрительно похоже на последнюю байку о Картофельной Девочке. Городской фольклор в действии.
— Есть кое-что еще, Кейт. Он был дома один. Его жена работала в ночную смену на обувной фабрике.
— Ну да. — Я закатила глаза, не в силах поверить, что Ник клюнул на такую наживку.
— Просто послушай, ладно? — нетерпеливо продолжил он. Удовлетворенный моим молчанием, он наклонился вперед и продолжал тихим доверительным тоном: — В доме не было картошки. Ни одной штуки. Арти ненавидел картошку и не разрешал жене покупать ее. Но когда коронер провел вскрытие, он обнаружил кусочек сырой картошки, застрявший в его дыхательном горле.
Я снова усмехнулась.
— Полагаю, ты видел доклад коронера? Или, может быть, сам говорил с ним?
Лицо Ника немного покраснело.
— Наверное, у него был сердечный приступ, Никки. Но из этого не состряпаешь хорошую историю, поэтому мало-помалу его смерть как следует приукрасили. Так уж принято в этом городе. Даже самый бе-зумный слух становится фактом, когда проходит через третьи руки.
— Нет, это был не сердечный приступ, — настаивал Ник. — Он задохнулся. Его жена говорила то же самое. В итоге все списали на несчастный случай, но люди знают, в чем дело. И я знаю, в чем дело. Этот сукин сын был убит.