Степан ворвался в дом фельдшера с таким лицом, будто приключился конец света, а старичок фельдшер, который в роли повивальной бабки принял почти всю округу, вприщур поглядел на кипевшего Степана, основательно и деловито стал готовиться к привычному делу.
Степана выставили из приемного покоя, он ошалело заметался вокруг больницы. Помял вязкую клумбу, насорил окурками, за что схлопотал нагоняй от санитарки. Казалось, не будет конца и края разрывающему томлению. Ровным светом глядела на старый парк разбуженная операционная, невозмутимо тарахтел движок, питая электричеством деревенскую больницу.
Степан проморгал момент, когда в проеме двери появился фельдшер. Старичок насмешливо окликнул: «Куда запропастился, помощничек?» Степан подскочил к нему и по усталому, но умиротвореннному лицу доктора понял, что с этой минуты стал отцом. Фельдшер потрепал его вихры, густо пробасил: «Ну и подарочек ты преподнес, любезный. Голосистый больно подарочек. Всю больницу на ноги подняла».
«Дочь, значит, дочь», — волнующе обожгла мысль.
Он стыдливо совал в руки фельдшера сверток, обернутый в холстину, — что еще лучше в этот трудный год, чем хороший шмат домашнего сала? И не сразу сообразил, что оскорбленно и резко оттолкнул фельдшер сердечное подношение, что чем-то обидел он этого старого человека. Извинительно и путано попытался загладить досадный промах. Фельдшер остыл быстро и начал рассказывать, что так же крикливо ворвался и сам папаша на белый свет, он-то хорошо помнит, как сучил ногами и орал благим матом новорожденный Степан…
Тогда старичок и словом не обмолвился, что Ленка появилась мертвой, задохнулась при родах. Это уж потом обо всем поведала Ирина, которая с той страшной минуты не могла намолиться на старого фельдшера. Если бы не его руки, если бы не его опыт… Он дал такого шлепка Лене, что этот замерший комочек взвился в неистовом крике и решительно шагнул к живым. Первые годы они страшились с Ириной — вдруг что-то сорвется у дочки в организме, раз все так приключилось… Но Лена росла смирной, под стать своим подружкам. Тогда и он, правда, не мутил весь дом, не кочевряжился, как в последнее время…
Кстати, куда она подевалась, родная дочь? Мучительно припоминая детали последних двух дней, Степан вспомнил — дочь грозилась совсем сбежать из родительского дома. Тогда он и ухом не повел, все превозносил Олега Васильевича — чихать хотел на капризную выходку Ленки, заходился в необузданном самодурстве, громко хвастаясь своим правом тут же решить судьбу дочери.
В самом деле, что уж так неразливно он сдружился с Олегом? Ну повязаны они, рыльце в пушку у обоих. Ведь если раскрутят ревизию в леспромхозе, то не поздоровится в первую голову инженеру: Степан что, так, седьмая спица в колесе, жалкий подручный, а не главный закоперщик. Копнут поглубже, так фигура покрупнее высветится, а для Степана выше условного срока не наберешь. Может, отвадить жениха? Не приглянулся он дочке, хотя мужик крепкий, оборотистый. Разве и впрямь порушить слово? Ну обещал, так что с того? Теперь дети строптивые, мол. А вдруг пообвыкнется Ленка, счастье к ней привалит?