Тетя Кейт ей понравилась, но сейчас девочка ее не любила, потому что та привезла их сюда и бросила.
Стук сделался громче.
Девочка встала и подошла к окну. Это дядя Боб барабанил в собственную дверь.
– Джорджи, Джорджина! Я не могу войти.
Он отступил назад и, шатаясь, посмотрел вверх. Пьяный. Дядя Боб никогда не напивался.
Распахнулось окно.
– Да, ты не можешь войти. Я не выношу пьянства. Можешь оставаться там, пока не протрезвеешь.
– Впусти меня.
– Иди спать в коровник!
Гарриет стало жалко Боба. Казалось, он сейчас упадет. Пусть бы тетя Джорджи его впустила. Он напился, потому что папа умер, подумала она. Он пьян, потому что у него разбито сердце. Может, и мне напиться? Может, и мне стоять на улице среди ночи, едва не падая? А я вместо этого здесь, как будто ничего не изменилось.
Дядя Боб завыл, как собака, воющая на луну.
И продолжал выть.
Тетя Джорджи захлопнула окно. Гарриет услышала, как она тихо спускается по лестнице. Она его впустит. Отодвинулся засов на двери.
Пока тетя Джорджи открывала дверь, дядя Боб со стоном поминал имена матери и отца девочки – Этан, Мэри Джейн, Мэри Джейн, Этан.
Раздался голос тети Джорджи, холодный и злой:
– Если ты не переносишь эль, нечего и пить.
– Имей жалость, женщина.
Он поскользнулся, выругался и очень долго лежал на земле, пока с трудом не поднялся.
– И сколько сейчас, по-твоему, времени? Где ты был?
– Я хотел увидеть Мэри Джейн. Ее увезли. Я пытался объяснить…
Что он такое говорит? Кто ее увез? Никто не должен был ее увозить. Без мамы она станет круглой сиротой. С сиротами случаются дурные вещи.
Гарриет наблюдала. Вместо того чтобы впустить дядю Боба, тетя Джорджи его оттолкнула. Он попятился. Она сердилась.
– Заткнись. Его дети спят у нас наверху. Выкажи хоть сколько-то уважения.
– Мэри Джейн… и Этан, бедный Этан.
– А как же твоя жена? Как же я? Мэри Джейн собиралась бросить Этана. Он мне говорил. Она собиралась всех их бросить.
– Нет, никогда, никогда в этом широком мире.
Дядя Боб пошатнулся. Тетя Джорджи пошла к нему, чтобы завести в дом, подумала Гарриет, но нет.
– Поспи-ка ты в коровнике, дорогой мой, пока не научишься уважать почтенную жену и двух потерявших отца детей.
Он вроде бы всхлипнул, как будто хотел заплакать.
Дядя Боб плачет, подумала Гарриет. Мужчины не плачут.
Взрослые переместились в тень. Гарриет слышала их голоса, но не разбирала слов. Это все равно что мама гнала бы папу в угольный сарай. Чего никогда не случится. Это неправильно. И неправда то, что сказала тетя Джорджи. Она ей скажет. Она скажет, что мама не собиралась их бросать. Это неправда.