Кем бы ты не была, ты не моя мать. Эта мысль пустила корни в глубине моего
мозга. Я вспомнила о том, как Лия рассказала мне, что в детстве она притворялась, что всё
плохое происходило не с ней. Что всё это делала не она. Я вспомнила о том, как Лорел
сказала, что она не играет в игру.
В неё играет Девятка.
Девятка внутри Лорел не была полноценным человеком. Но ты — человек.
— Семь дней и семь мук, — мягко произнесла я. — Они пытали её. Снова и снова.
Они насиловали её, один за другим, пока она не забеременела Лорел.
В какой-то миг она осознала, что я говорю не сама с собой.
— Я гадала о том, как человек может это пережить, но в том-то и дело. Она это не
пережила, — клинок прижимался к моему горлу, и я подавила желание сглотнуть. — А ты
пережила.
Она ослабила хватку на моих волосах.
Люди смотрят на тебя и видят её. Они любят её. Но это ты сильна. Ты важна.
Ты заслуживаешь, чтобы тебя увидели.
— Ты родилась здесь? — спросила я, изучая её лицо в поисках намека на то, что
мои слова угодили в цель. — Или ты была с ней намного дольше?
Она ещё немного ослабила хватку. Этого было недостаточно. У неё был нож. У
меня его не было.
— У тебя есть имя? — спросила я.
Никто никогда не спрашивал её об этом. Никто и никогда тебя не видел.
Женщина с лицом моей матери улыбнулась. Она закрыла глаза. А затем она
отпустила меня.
— Меня зовут, — эхо от её голоса было достаточно громким, чтобы Владыки
смогли услышать её слова, — Кассандра.
Я отползла назад. По моим рукам пробежали мурашки.
— Лорелея даже не знала о моём существовании, — сказала эта женщина —
Кассандра. — Она даже не догадывалась, что каждый раз, когда её отец приходил к ней в
комнату, а она отключалась — это было не милосердие. Не удача. Это была я, —
Кассандра обошла меня по кругу, словно хищник. — Когда появилась ты, когда она дала
тебе имя… Мне нравится думать, что это было благодарностью, даже если она этого не
осознавала.
Кассандра крепче сжала нож.
— Но когда появилась ты, я стала ей не нужна. Она стала сильнее, ради тебя. А
меня посадили под замок.
Я осторожно отошла к стене — к оружию. С каждым шагом я профилировала её.
Ты контролируешь ситуацию. Ты сильна. Ты делаешь то, что должна — и тебе это
нравится.
Чем бы ни был этот осколок души моей матери до того, как её похитили Владыки,
тебе она стала чем-то другим.
Ты убьешь меня. Я не собиралась поднимать нож, но в один миг он лежал на земле,
а в следующий — он оказался в моей руке. Я подумала об окровавленной гримерке моей