Я озвучила вопрос.
— Что ты делаешь с горелкой?
— Первые горелки появились в Византийской империи в первом веке нашей эры,
— выпалила Слоан. Она говорила так быстро, что я что-то заподозрила.
Я уточнила вопрос:
— Что ты делаешь с горелкой, и кто дал тебе кофеин?
В этот самый момент на кухню неспешно зашел Майкл с огнетушителем в руках.
— Ты встревожена, — произнёс он, читая выражение моего лица. — А ещё
думаешь, что я сошел с ума. — Его взгляд метнулся к Лие. — А ты…
— Не в настроении, чтобы кто-то читал мои эмоции? — Лия запрыгнула на
кухонный стол и свесила ноги. Её глаза сверкали, пока между ними происходил немой
разговор.
Ещё несколько секунд Майкл удерживал её взгляд.
— Именно.
— Я думала, ты принципиально против того, чтобы кто-то давал Слоан кофеин, —
стреляя глазами в Майкла, произнесла я.
— Я против, — ответил он. — Чаще всего. Но знаешь, как поётся в той песне: «это
моя трехдневная вечеринка, и я буду давать моей Слоан столько кофеина, сколько захочу».
— Твоя вечеринка, — повторила я. — В смысле, твой День Рождения?
Майкл одарил меня своим самым строгим взглядом.
— Через два дня я, Майкл Александер Томас Таунсенд, стану на год старше, на год
мудрее и уж точно достаточно взрослым, чтобы присматривать за Слоан с горелкой. Что
плохого в том, чтобы начать праздновать чуть раньше?
Я слышала то, чего Майкл не говорил вслух.
— Тебе исполнится восемнадцать.
Я знала, что это будет для него значить — свободу. От твоей семьи. От мужчины,
который превратил тебя в человека со способностью заметить даже намёк на злость за
улыбкой.
Словно по сигналу, зазвонил телефон Майкла. Я не умела читать его эмоции также
хорошо, как он — мои, но инстинкты подсказывали мне, что отец Майкла был не из тех,
кто устроится поудобнее и будет наблюдать за тем, как истекают последние дни его
контроля.
Ты не станешь отвечать, — подумала я, всё ещё фокусируюсь на Майкле. — Он не
может заставить тебя поднять трубку — а через два дня он больше никогда не сможет
заставить тебя что-либо сделать.
— Не дай Бог мне быть ответственной, — Лия соскользнула со стола и пересекла
комнату, останавливаясь нос-к-носу с Майклом. — Но, возможно, Слоан не стоит
поджигать вещи.
— Я должна, — яро возразила Слоан. — День Рождения Майкла — тридцать
первого марта. До него остается два дня, а через два дня после него…
— Второе апреля, — закончила за неё я. 4/2
На меня нахлынули мысли обо всём, что сказал Дэниел Рэддинг — о Владыках, о
моей матери, а следом за ними — десять недель тупиков. Каждые три года девять жертв