Притом, что Носенко не сделал ничего, вызывающего к себе подозрение, так как он был уверен в своей ценности для ЦРУ и считал следственные меры простой формальностью, он отнесся невнимательно к рутинной проверке на детекторе лжи. Череда ответов на обыденные вопросы крыла в себе противоречия. Один раз он назвал себя подполковником. В другой раз — капитаном. Несмотря на то, что в Москве он работал против американцев, он не смог сказать, на каком этаже американского посольства находилась резидентура. Не смог описать столовую в главном здании КГБ на Дзержинской площади. Озабоченные агенты контрразведки ЦРУ чуть ли не пять лет подвергали Носенко все новым проверкам, изолируя его на долгие месяцы в одиночной камере. Там бытовала навязчивая идея, что Носенко специально направлен Москвой, во-первых, чтобы отвлечь подозрения от Ли Харви Освальда, которому вменяли подозрительные связи с КГБ. И, во-вторых, прикрыть «засланного казачка» Лубянки, активно работавшего в недрах американской разведки.
Только после третьего дознания на детекторе лжи инквизиторы оставили Носенко в покое, добившись в 1968 году положительных результатов. Несмотря на то, что контрразведка по-прежнему считала Носенко фальшивым информатором, в последующие годы он свободно передвигался. Но наблюдение за ним прекратилось значительно позже.
Мне тогда еще было неизвестно о мучительной эпопее этого предателя. Но я находился практически в таком же положении, как он.
… Во время тестирования на детекторе лжи иногда повторяют однородные вопросы. При этом создается впечатление, будто вопрос уже задавали. Но после этого меняют одно другое слово таким образом, что значение становится противоположным. На обдумывание не остается времени. Вопросы задают один за другим. Мои наивные попытки отвечать не «да» и «нет», выигрывая время на обдумывание, резко пресекались.
«Вы служили на эсминце «Справедливый?» — «Да».
«Ваш отец Александр Васильевич?» — «Да». «В Москве встречались на конспиративной квартире с ведущим офицером?» — «Нет». «Предпочитаете блондинок?» — «Нет». «Руки часто потеют?» — «Нет». «В детстве вас хотели исключить из школы за плохое поведение?» — «Да». «Боитесь пауков?» — «Нет». «Считаете офицеров КГБ важными персонами?» — «Нет». «Избегаете порочных сексуальных связей?» — «Да». «Готовы нести тяжелое наказание за ложь?» — «Да».
Эта пытка продолжалась примерно час. Потом за моей спиной внезапно появился мужчина в роговых очках, отключил детектор и снял с меня электроды. Почти тут же появились Алекс и «одноногий» с рубиновым перстнем. Все трое склонились над диаграммами, совершенно игнорируя меня. Что-то их не устраивало, потому что лица их были обеспокоенными, будто у хирургов, которые провели операцию, но еще неуверенных в состоянии пациента.