— Тактико-специальная подготовка. Тема: Доподготовка группы к выполнению боевой задачи, — объявил Поповских перед строем. — Внимание, группа! Выход за пределы занавеса считается срывом боевой задачи! Десять секунд — вся группа в кубрике, заместитель — ко мне в баталерку!
Мы забежали в кубрик и расселись по баночкам, Федос побежал открывать баталеру. Через несколько минут в баталерку вызвали меня и Зелёного. Поповских пригласил нас к столу, на котором уже была расстелена карта. Вкратце объяснил нам задачу. Я и напарник записали в свои блокноты азимуты маршрута, получили по чистому листу карты и расписались в какой-то ведомости у командира. Поповских посоветовал нам держать карты где-нибудь на груди в чём-нибудь непромокаемом. Мы забрали свои рюкзаки. Я под удивлённым взглядом командира вытащил вместе с рюкзаком свой шитый «лифчик».
— Ты это где взял, матрос?
— Сам сделал, товарищ каплейт. Только еще не испытывал. Разрешите идти?
Довольный собой, я побежал в кубрик. Там уже сидели наши связисты, нагруженные радиостанциями, аккумуляторами и оружием.
— Здарова, связь! — поприветствовал я земляков Федоса.
— Привет, разведка, — поздоровались радисты, — командир карты уже выдавал?
— Ну, мне только дал и Зеленому.
— Ага, понятно. Значит, мне еще выдаст, — подытожил Смирнов.
— А тебе на хрена? Я думал, только головному дозору дают. Ну, может, еще заместителю.
— Азимуты кидать, чтобы в створ приёмной станции попасть, — ответил мне непонятными словами основной радист, — в учебке нам всегда давали на выходы карты. Смотри: у меня даже планшет самодельный остался.
Младший сержант (а теперь уже второстатейный старшина) продемонстрировал мне пластиковый пакет с веревочкой из парашютной стропы.
— Ух ты! А еще есть такой? — завистливо спросил я, пожирая глазами самодельный планшет.
— Да нет. Его сделать-то всего пару минут — пакет через газету или подшиву утюгом прогладил, стропу впаял, карту свернул так, чтобы прямо через пакет видно было, засунул и готово.
— Ага, точно! Сейчас, пока время есть, сбацаю. Пара пакетов у меня имеется.
Зелёный ничего выдумывать не стал, а просто свернул карту и засунул её за пазуху. Я вытащил из рюкзака длинный пакет из полиэтилена, подаренный мне минёрами, и начал его рассматривать. Так, жалко, конечно, но у Федоса в баталере таких уже полно. Значит, надо и Сане планшет смастерить. Пока Поповских сидит в баталерке, надо прошмыгнуть в бытовой кубрик и заняться пайкой-склейкой. Только если выйду за пределы парашютного занавеса, я сорву боевую задачу. И вахтенный с автоматом на входе вряд ли меня выпустит. Но попробовать-то можно. Я подкрался к занавеске и осторожно выглянул наружу. Вахтенный матрос, повесив автомат за спину, сидел на баночке и, оперевшись спиной о переборку, «медленно моргал». Ну и правильно — в казарме никого, все остальные три группы роты где-то в клубе на занятиях вместе с офицерами и мичманами. Мы, находясь на доподготовке, ведём себя тихо и смирно. Наш каплейт только начал ставить задачи, еще провозится с нами час — не меньше. На входе в казарму стоит еще один вахтенный, который своим криком оповестит о прибытии какого-нибудь должностного лица — так почему бы и не вздремнуть с десяток минут? Все условия для этого присутствуют. Я, сняв ботинки, в одних носках на цыпочках выскользнул из-за занавеса и, держа пакет под мышкой, осторожно мелкими шагами прошел мимо спящего и в три прыжка оказался возле бытового кубрика. Два взмаха ножницами, раскроил пакет, достал из кармана стропу, обрезал. Пока я кроил и резал, заранее включенный утюг нагрелся. Так, подшивы у нас отродясь не бывало, надо через что-то прогладить пакет, но через что? Недолго думая я расстегнул боковые пуговицы штанов, стащил их с себя и укоротил свои синие флотские трусы до размера плавок. Вот теперь есть через что гладить. И трусы стали покороче. В несколько минут я склеил два симпатичных планшета и так же тихо, словно мышка, нырнул за занавеску мимо сладко похрапывающего вахтенного. Настроение было радужное: моего отсутствия никто не заметил. Все занимались получением и подгонкой снаряжения, и я, желая как-то выразить свои чувства, подошёл поближе к вахтенному с другой стороны занавески и негромко, но совершенно отчётливо, так, чтобы не слышали в кубрике и баталерке, но было слышно часовому, начал рапортовать: