А с утра пришёл хмельной командир группы, и мы бежали очень долго и далеко. Потом бежали по пояс в воде и уже возле казармы, на площадке для отработки приемов рукопашного боя, построились в три шеренги и начали откатывать обязательные комплексы РБ-1. Потом отрабатывали какую-то несложную связку из ударов, которую показал командир. А потом всех посадили полукругом, и командир предложил нам поспарринговаться. И тут после первого короткого боя меня осенило. Командир сам выдергивает кого-либо из круга и приглашает желающих сразиться. Я до поры сидел смирно, а когда капитан-лейтенант выдернул одного из вчерашних матросов, пытавшихся меня напрячь, я, недолго думая, выскочил в песочный круг.
— Итааак, — заорал капитан, — «сапог» против «Киева»… внимание… бой!
Мой соперник даже ухмыльнуться не успел, я сделал то, что сделал с Климом в учебке, со всей дури и ненависти под максимально острым углом, чтобы за один раз. Попал, попал шнуровкой ботинка в бедро. И сразу, не останавливаясь, чуть переместив ноги, второй раз со всей дури. Но второго раза и не потребовалось, второй удар пришёлся в плечо и откинул моего соперника в сторону. На площадке стало тихо.
— Ты что творишь, — удивлённо сказал командир, — а если бы ты сейчас ему в голову попал?! Ты бы его убил!
Я как можно очаровательней улыбнулся, стараясь не скорчить гримасу от боли в саднившем подъеме голени.
— Товарищ капитан-лейтенант, разрешите, я сам выберу из круга, — пошёл я «ва-банк».
— А надо ли? — засомневался командир, потом махнул рукой: — Давай, только осторожней, вполсилы, что ли…
— Так я сейчас в одну треть бил, — нагло соврал я и кивнул второму вчерашнему обидчику, — выходи…
Все в группе молчали и тихо смотрели на побледневшего матроса. Сегодня про этот случай будет знать половина части. У других матросов здесь земляков хватает. У меня пока ни одного. Хотя, по слухам, есть несколько, но познакомиться с ними с бешеным ритмом занятий так и не удалось, да и захотели бы они со мной знакомиться? Так что поддержать меня пока некому. Как Конкин когда-то говорил: «Если матрос опустился, то его уже никто не подымет, кроме него самого». А тут опускаться как-то неохота. Будем рисковать. Надеюсь, мой единственно натренированный удар уже произвел какое-то впечатление.
— Ну что, зайчик, попрыгаем, — дивясь своей наглости, громко сказал я и встал в стойку, которую подсмотрел у кого-то на соревнованиях в учебке.
Матросы все как один заржали и начали подбадривать соперника хлопками и улюлюканьем.
— Бой, — крикнул каплей.
Я прыгнул к сопернику и не успел ничего сделать — он отпрыгнул от меня, запутался в ногах и, упав на спину, начал закрывать живот и лицо руками. Дальше продолжать смысла не было.